Камерата
Глава №3 книги «Путеводитель по операм — 1»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюВот таким материалом располагали члены флорентийской камераты, когда они создавали первую музыкальную драму, или, если угодно, первую оперу.
Кто же были члены камераты?
Попробуем ответить одним словом: флорентийцы, которые с гордостью называют своими родными братьями Джотто, Данте, Леонардо и Микеланджело и которые в своей гордыне дошли до того, что считают себя плотью от плоти, кровью от крови Вергилия и Горация, Овидия и Сенеки, и с кичливостью близких родственников упоминают об Эсхиле, Платоне и Гомере.
Камерата представляла собой нечто вроде ученого общества, на рубеже XVI—XVII веков собиравшегося во дворце Джованни Барди ди Вернио. Своей целью она ставила возрождение из мертвых Диониса, спящего наподобие виноградной лозы, возрождение к жизни обреченной на пятнадцативековую мнимую смерть античной трагедии. Члены камераты — гениальный молодой певец и композитор Джулио Каччини, его последователь и одновременно честолюбивый соперник Якопо Пери, вдохновенный поэт Оттавио Ринуччини и отец великого Галилео Галилея, Винченцо Галилей, который посвятил важный диалог теории возрожденной античной трагедии, нового музыкального стиля, музыкальной драмы, короче говоря, теории оперы.
Члены камераты не очень-то скрывали свои убеждения: сложное многоголосье, говорили они, переплетающиеся, развертывающиеся, соперничающие друг с другом вокальные партии — это искусство варварского Средневековья, темных, пахнущих ладоном церковных нефов. Новый стиль, stile rappresentativo, стиль сценического представления, является культом одного голоса, культом сольного пения.
Великие контрапунктисты поистине «колесовали» текст, отводя музыке первое место. Мастера же стиля сценического представления, возрождающие античную трагедию, сохраняют приоритет за стихом, песня у них лишь «озвучивает», делает более страстной стихотворную речь, но никогда не господствует над ней. Это всего лишь нечто вроде речитатива, декламация, речь нараспев. В ней еще нет почти ничего похожего на арию в нынешнем смысле этого слова, да и применение аккорда получает совсем новое значение. Музыкальное сопровождение дает не хор, обладающий силой стихии, а несколько инструментов, из которых звуки извлекаются осторожно, скромно. В соответствии с этим и аккорды просты и обозримы. Все это коротко можно сформулировать так: после контрапунктики, с научной тщательностью создаваемой веками, как артист, так и зритель стремятся к простоте.
Не следует думать, что мастера камераты ко всему этому пришли случайно, а историки последующих поколений натягивают на них «смирительную рубашку» изложенной выше теории. Нет, поэты, музыканты, певцы во дворце Барди так же сознательно и после долгих раздумий создавали свой стиль и формы произведений, как это в последующие столетия делает кавалер Глюк, не только глубоко продумывая, но и сжато формулируя свою эстетику, так же, как позднее излагает свои взгляды на искусство Вагнер в длинном ряде статей, как выковывает свою теорию сцены «могучая кучка». Да, мастера камераты были сознательными реформаторами музыкальной сцены, подобно тому, как в ходе исторического развития оперы каждый большой мастер становится не только художником, но и воинствующим теоретиком этого своеобразного жанра.
Мы с полным правом можем написать, что лозунгом камераты было: oratio harmoniae domina absolutissima (речь — высший хозяин гармонии), то есть, слово непременно господствует над музыкой. В этом духе и было написано первое значительное в истории оперы творение — музыкальная драма поэта Ринуччини и композитора Пери «Эвридика» (1600). Рассмотрим, каков был на заре оперного искусства порядок явлений в опере.
A) Нарратор (рассказчик) сообщает нам, что Эвридика и Орфей, принеся все жертвоприношения, которых требуют боги, завидующие человеческому счастью, вступили в брак.
Б) На сцене появляется Эвридика, которую приветствуют нимфы. Это дань старому стилю, приветствие исполняется в форме мадригала.
B) Затем мы встречаемся с Орфеем. Счастливый юноша в красоте природы видит отображение своей Эвридики, в радостном сиянии жизни — свое счастье. Здесь снова слышится отзвук оперы-мадригала: голос Орфея переплетается с голосами двух его верных друзей.
Г) Вестница Дафна приносит известие о трагической смерти Эвридики: от укуса змеи перестало биться сердце прекраснейшей из прекрасных.
Д) После жалоб Орфея выступает хор; потом вновь возвращается вестница: Орфею явилась Венера на колеснице, запряженной голубями.
Е) Мы в царстве Аида, в стране усопших. Орфей трижды вступает в схватку с повелителем царства мертвых.
Ж) Смело развитая цепь сценических явлений вновь приводит нас в круг скорбящих пастухов, но вот нарратор сообщает радостную весть: Орфей и Эвридика, двое влюбленных, спасшихся из объятий смерти, приближаются к своему родному дому.
Сценическое искусство, драматические приемы в изображении связанных друг с другом явлений здесь еще не получают достаточного развития. Поэт и композитор уверены, что слушателям в совершенстве известен миф о двух влюбленных, что нарратор направит зрителя по запутанным ходам действия, и что итальянец все равно внимает лишь главным атрибутам искусства: сладко льющемуся стиху, изящно сложенному мадригалу и по-новому звучащим смычковым инструментам. Для более точной информации заметим, что «Эвридика» впервые была показана 6 октября 1600 года, во флорентийском дворце Питти. Опера Пери «Дафна» появилась раньше «Эвридики». Но поскольку ноты «Дафны» до нас не дошли, «Эвридику» считают первым произведением в истории оперы.
Первые оперы писались по случаю празднеств у герцогов Борджа, Сфорца и Эсте. «Эвридика» Ринуччини и Пери также не составляет исключения: эта музыкальная драма служила одним из блистательных украшений празднеств по случаю свадьбы французского короля Генриха IV и Марии Медичи.
Пери написал еще несколько произведений, но успеха «Эвридики» они не достигли. Вот некоторые из его пьес: «Торжества» (танцевальная постановка, 1609), «Надежда — предводительница Меркурия» (интермедия, 1616), «Любовная война» (интермедия, 1616), «Адона» (опера, 1620).
Библиотеки Брюсселя, Болоньи, Рудницы (Чехословакия) хранят целый ряд его песен и мадригалов.
Такова последняя ступень.
Следующий шаг ведет нас к шедевру в истории оперы, оставшемуся в веках, который, хотя и с некоторыми изменениями, с некоторой модернизацией, до сих пор не сходит со сцен ведущих оперных театров мира.
Это «Орфей» Клаудио Монтеверди.