«Сломайте аппаратуру!»
Глава №91 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюКак уже отмечалось, помимо спектаклей, концертов, гастролей, Тосканини много сил отдавал грамзаписям, полагая, что это позволит донести музыку к самым широким массам слушателей.
Роберт К. Марш, составивший, список записей Тосканини, подсчитал, что в 50-е годы в продаже имелось более 250 пластинок маэстро. "Наибольшее количество изданий, сообщает исследователь, выдержало Скерцо Мендельсона из Сна в летнюю ночь (с 1921 по 1947 год осуществлено 5 вариантов этой записи).
К концу 1954 года было продано более 20 миллионов пластинок Тосканини. Другие дирижёры такого тиража никогда не имели. Надо учесть, однако, что никто иной, кроме Тосканини, не оставался на дирижёрском подиуме столь рекордно долгое время — 68 лет.
Кроме пластинок, которые находились в продаже, существовали также записи (механические и магнитофонные), неизвестные широкой публике по причинам художественным и коммерческим. Большая часть их находится сейчас в Америке, в Ривердейле, у сына маэстро Вальтера. Этот материал, окажись он в распоряжении учёных-музыковедов, несомненно помог бы выявить новые аспекты искусства Тосканини и интерпретации тех или иных произведений.
Многие критики отмечали поразительно одинаковую длительность звучания одних и тех же пьес, записанных Тосканини в разные годы. Однако нужно заметить, что иногда продолжительность исполнения у него не совпадала. Например, запись 1938 года Приглашения к танцу Вебера звучит 9 минут 52 секунды, а в издании 1951 года — 7 минут 52 секунды.
То же самое обнаруживается и в записях некоторых других произведений. Но такое случалось крайне редко. Обычно хронометраж поразительно одинаков! Например, запись Симфонии соль минор Моцарта в 1938 году длится 22 минуты 55 секунд и в 1950 году — ни секундой больше или меньше, а между ними прошло целых 12 лет. Подобная точность хронометража обычно отмечалась и при живом исполнении. Кто-то считал её основным достоинством творчества Тосканини.
Любопытный эпизод приводит в своих воспоминаниях композитор Риккардо Малипьеро:
«Это связано с одним из немногих итальянских концертов Тосканини после 1945 года. Как-то раз на генеральной репетиции английский офицер, сидевий рядом со мной, щёлкнул хронометром, когда зазвучала Первая симфония Бетховена. По окончании исполнения он обнаружил, что расхождение с имевшейся у него грамзаписью составляло всего три секунды. Офицер вытаращил глаза от изумления. Ему говорили, сказал он, что Тосканини ― совершенство, но он никак не предполалаг, что до такой степени! Если бы маэстро услышал это восклицание, то наверное, огорчился бы.
Людская глупость не понимает многого: этим людям важен хронометр ― в нём они видят вершину искусства, а не в художественной совести артиста, которая должна быть хронометрически неизменной и неподкупной. Вот почему Тосканини был великим дирижёром. Большая часть записей Тосканини делалась в Соединённых Штатах. В полуподвале его дома в Ривердейле располагалась аппаратура для прослушивания и монтажа записей, тут же находилось и хранилище плёнок. В этой своего рода кузнице до самых последних дней жизни вместе с сыном Вальтером маэстро отбирал наиболее совершенные варианты своих исполнений».
О записях, сделанных с оркестром "ЭнБиСи", вспоминал Ричард Мур, технический помощник дирижёра:
«В последние годы Тосканини записывал почти каждый понедельник и вторник, после того, как заканчивалась передача по радио. Писали на магнитную плёнку, поэтому не возникало необходимости в остановках или делении произведений на части, как это бывало прежде при записи на пластинки.
Теперь он мог при желании запечатлевать сразу целую симфонию. При старой технике, наоборот, он ограничивался четырьмя или четырьмя с половиной минутами. Поначалу записи производились в студии 8-Н "ЭнБиСи", затем в Карнеги-холл...
Обычно после первых пятнадцати минут записи маэстро прослушивал первую часть. Если оставался доволен, продолжал работу, иногда целый час или полтора без остановки! Потом он слушал всё записанное, в двух-трёх местах ему что-то не нравилось, и он перезаписывал отдельные фрагменты, а иногда и полностью какую-то часть…
Запись на плёнку — всё-таки процесс механический, ибо микрофоны не слышат так, как человеческое ухо. Каждый раз следовало найти особое положение инструментов, которое давало бы эффект, похожий на звучание в концертном зале.
Помню, когда Тосканини дирижировал Смертью и просветлением Рихарда Штрауса, за три часа нам не удалось записать ничего, что удовлетворило бы маэстро. Ничто не нравилось ему, и запись прекращалась. Только спустя месяца два мы наконец записали эту вещь как следует. Думаю, — продолжает звукорежиссёр, — поистине уникальными надо считать записи симфонических поэм, таких, например, как Римские празднества и Пинии Рима Респиги, из-за исключительного звукового богатства, какое Тосканини удалось извлечь из оркестра. Когда маэстро прослушивал одну из первых записей Римских празднеств (она оказалась удачной), он вскипел гневом, потому что, по его мнению, не звучало достаточного forte. Мы вежливо заметили, что невозможно получить больший уровень звучания, иначе аппаратура не выдержит.
Он бросил гневно:
— Сломайте аппаратуру!
Кое-как нам удалось немного усилить звук, и в конце концов маэстро остался доволен. Основой каждой его интерпретации является, на мой взгляд, чувство "линии"; у него даже опера (например, Аида) кажется единой непрерывной симфонической поэмой — от увертюры до последнего такта. То же самое мы ощущаем, слушая Девятую симфонию Бетховена. Помню, сначала мы записали последнюю часть симфонии (так было удобно хору). И всё же, когда прослушиваешь её целиком, обнаруживаешь эту ровную непрерывную линию.
В Девятой музыкальная архитектура, должно быть, самая мощная. Бетховен требует от хора и солистов почти нечеловеческих усилий, и оркестр часто заглушает вокалистов. Соразмерить звучание очень трудно даже в концертном зале, а на записи добиться гармонии ещё сложнее. Маэстро остался вполне удовлетворён записью Девятой, хотя, давая согласие на воспроизведение её в грамзаписи для продажи, буркнул: — Я почти доволен».