«...Как статуи и люстра»
Глава №23 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюС каждым новым сезоном рос успех Артуро Тосканини. Но, несмотря на это, положение его в театре становилось всё более сложным. Маэстро гордился тем, что вышел из бедной семьи. Ему претило снисходительно покровительственное отношение к себе титулованных особ, которые управляли "Ла Скала".
С другой стороны, нетерпимость Тосканини к любым проявлениям равнодушия и лени, полная самостоятельность в решении художественных задач, невоздержанность в выражениях пришлись не по вкусу владельцам театра. Они старались, где только могли, унизить дирижёра, задеть его самолюбие, ущемить интересы, в том числе и материальные.
В 1901 году окончился трёхгодичный контракт Тосканини с "Ла Скала". Но никто из дирекции театра не начинал разговора о новом контракте, о повышении гонорара. Дирижёр проработал ещё два года на прежних, более чем скромных условиях. Наконец он не выдержал:
— Мне весьма лестно сознавать, — сказал он Гатти-Казацца, — что я стал такой же неотъемлемой частью театра, как статуи и люстра. Но у меня семья, и она растёт. И никто даже отдалённо не намекает на увеличение моего жалованья. Разве это справедливо?
Гатти-Казацца согласился с ним и обещал передать просьбу герцогу Висконти. Прошло ещё несколько месяцев, а положение не менялось. Мало того, четыре концерта, которые Тосканини предстояло провести в Оркестровом обществе (с 19 апреля по 3 мая 1903 года), передали другому дирижёру — Джузеппе Мартуччи.
Кризис наступил 11 мая 1903 года. В "Ла Скала" шёл спектакль Бал-маскарад. Публика подчёркнуто отдавала свои симпатии тенору Джованни Зенателло. Она демонстративно требовала повторить на бис балладу Ричарда из I акта. Тосканини не шёл на уступки. Шум разрастался. До слуха дирижёра доносились отдельные оскорбительные выкрики: ему припомнили все его "своеволия".
Тосканини пришлось остановить оркестр. Он застыл в непреклонной позе, ожидая тишины, чтобы продолжить. Но зал по-прежнему бушевал. Тогда дирижёр сломал палочку, швырнул её в кричащую толпу и покинул театр. Во фраке и без шляпы он пришёл домой. Синьора Карла, жена Тосканини, удивилась столь раннему возвращению.
— Как, всё уже кончилось? — спросила она.
–– Да, для меня всё кончилось... — ответил Артуро.
На другой день рано утром они уехали в Геную, а оттуда, сев на корабль, направились в Буэнос-Айрес. Правда, отъезд оказался не столь поспешным и неожиданным, как описывают некоторые биографы Тосканини. Дирижёр ещё ранее заключил контракт на сезон в столичном театре Аргентины, который посетил летом 1901 года. Но теперь он пересекал океан с твёрдым намерением больше не возвращаться в "Ла Скала".
И даже осенью, посетив как обычно Милан, Тосканини держался в стороне от "Ла Скала". Так длилось несколько лет.
В начале 1904 года маэстро не пришёл даже на премьеру Мадам Баттерфлай, новой оперы Пуччини, которой дирижировал его преемник Клеофонте Кампанини.
Этой оперой Пуччини особенно дорожил. "Я совершенно потрясён, – признавался он. – Пишу музыку, которая выливается из моей души". Композитор не сомневался, что опере будет обеспечен хороший приём в "Ла Скала".
Тосканини ознакомился с партитурой оперы. В ней два акта, и оба слишком длинные.
–– То, что позволено Вагнеру, не может позволить себе Пуччини, –– заявил он.
Кроме того, маэстро назвал его музыку "подслащённой водичкой".
Премьера в "Ла Скала" состоялась 17 февраля 1904 года. И вопреки ожиданиям композитора публика, вежливо приняв первый акт, освистала второй. Не спасло спектакль и участие великолепных певцов –– Розины Сторкьо (Чио-Чио-сан), Джованни Зенателло (Пинкертон), Джузеппины Джаконини (Сузуки).
На другой день после премьеры оперу сняли с репертуара. Полное фиаско.
Композитор, видимо, посоветовавшись с Тосканини, срочно принялся за переработку Мадам Баттерфлай.
Через три месяца она с триумфом прошла в Брешии с Соломией Крушельницкой в главной роли. Критики отмечали, что замечательная украинская певица спасла оперу, подчёркивая, что образ, созданный ею, идеален, и все последующие интерпретации будут лишь "её бледным отражением".
А Тосканини в Буэнос-Айресе, приложив всё своё мастерство, вдохновенно исполнил второй вариант оперы, с очевидным успехом, и Мадам Баттерфлай вошла в число репертуарных классических сочинений Пуччини.