Феделе Д'Амико. «Расширил границы репертуара»

Фигура дирижёра, хотя и родилась в театре, а точнее – в Берлинской опере, где-то на рубеже XVIII и XIX веков, получила своё развитие в странах с немецким языком (и в Англии) прежде всего в концертных выступлениях оркестров. И своего современного значения она достигла лишь во второй половине XIX века, когда возникла большая когорта вагнеровских дирижёров, то есть на основе оперы по существу симфонической.

Естественно, что в Италии, где симфонических концертов в течение почти всего XIX века просто не знали, а опера строилась целиком на пении, дирижёр родился с запозданием и утвердился не без труда: достаточно напомнить, что до 1868 года, хотя уже стали появляться выдающиеся дирижёры и в Италии, в театре "Ла Скала" обязанности руководителя оркестра и концертмейстера делились между двумя равноправными музыкантами.

С другой стороны, развитие итальянской музыки требовало утверждения дирижёра. Эта необходимость олицетворялась в одном имени – Верди. Именно он, хоть и создавал по-прежнему оперы с преобладанием вокала, включил пение в последовательное драматическое действие. Таким образом, именно Верди сделал больше всех для того, чтобы выдвинулась эта новая, доминирующая фигура в оперном театре – дирижёр.

Умение разрешить противоречие между претензиями оперных премьеров и требованиями единства всех компонентов в музыкальной драме – не от случая к случаю, а систематически, охватывая все стороны театрального дела: художественную, техническую, этическую, организационную, любую, какую только можно себе представить, – вот в чём основа исторического величия Тосканини. Его способности были универсальны и исключительны, это не стоит даже повторять, они очевидны; и всё же одних способностей недостаточно, чтобы возникла легенда о человеке. Для рождения легенды мало только личных качеств. Необходимо их включение в историческую орбиту, соответствие способностей требованию определённого, поворотного момента истории. Только в таком случае человек обретает иной масштаб личности. В народной фантазии его фигура вырастает до фантастических размеров. И воспринимается как чудо.

Каков же тот исторический момент, когда появился Тосканини? Вердиевская опера заняла первенствующее положение. Но как бы ни гремел Верди, как бы ни удавалось отдельным дирижёрам воплотить в спектаклях его требования, всё же прежняя, "певческая" традиция старалась разрушить завоевания композитора.

Певцы вносили анархию в его оперы. Именно поэтому в течение десятилетий многие ценители искусства позволяли себе усомниться в величии Верди. Они обвиняли композитора в вульгарности, уподобляли его симфонические эпизоды звучанию духового оркестра, называли оркестровое сопровождение гитарным аккомпанементом, упрекали в теноровых красивостях и так далее и тому подобное.

Тосканини стал единственным человеком, которому удалось разрушить столь неверное представление о Верди. Он доказал (и умел делать это постоянно), что Верди открыл единственно возможный для итальянской музыки путь. Композитор сумел соединить современные требования новой поэтики с достоинствами вокальной итальянской школы, которая так много дала европейской культуре.

Кроме того (и теперь это очевидно), Тосканини удалось достигнуть успеха ещё и потому, что он сумел полностью оценить значение европейского симфонизма. Он осуществил культурное посредничество между итальянским вокалом и европейским симфонизмом. И Тосканини оказался способен на это: он не только с равным успехом приспосабливался к любому стилю в музыке, но всегда шёл в ногу со временем – в течение всей своей долгой карьеры, начавшейся ещё до появления вердиевского Отелло и завершённой на наших глазах. Он никогда не выглядел устаревшим, антикварным, vieux jeu (Вышедшим из игры (фр.).).

Вердиевский, чисто итальянский элемент он сумел слить с немецкой глубиной дирижирования, придав подобному слиянию более широкую перспективу. Старая вердиевская традиции ограждала его от декадентских соблазнов, которые уже тогда начинали расцветать в музыке. Публика любой страны узнавала в его искусстве специфические черты итальянской национальной школы, которая понятна всем. Это имело также и политическое значение. Возможно, только Тосканини мы обязаны тем, что самые простые люди Америки сумели понять во время войны, что фашист и итальянец – это отнюдь не синонимы.

Нужно отметить, какое значение искусство Тосканини приобрело в Германии. Первое, что совершил маэстро, – расширил границы репертуара: он не остался в плену названий, принятых многими его итальянскими коллегами по оперному театру, но обратился к опере симфонической, немецкой. Не он впервые, конечно, сделал в Италии этот знаменательный шаг, но он первым пошёл по новому пути упорно и до конца.

Музыкальная культура в Италии не отличалась богатством, и значительная часть публики отворачивалась от музыки, если в ней не преобладало пение. Критика находилась в рудиментарном состоянии: ею занимались тщеславные дилетанты. С начала XIX века до наших дней (и поныне есть люди, которые занимаются музыкальной критикой лишь из спортивного интереса) рецензенты классифицировали певцов вместо того, чтобы раскрывать интерпретаторские намерения исполнителей. Статьи специалистов — это нередко просто исследования техники дыхания, эмиссии и постановки голоса, своего рода дилетантская приёмная у кабинета отоларинголога.

Некомпетентная критика довольствовалась серией немотивированных сентенций, похожих на приговоры суда инквизиторов. В рецензиях отражались мнения импресарио, высказываемые с небескорыстной целью. Кое-кто, ближе к нашему времени, пытался пробить броню предрассудков и привычек.

И до Тосканини находились смелые пионеры, такие, например, как Джузеппе Мартуччи, который много сделал для того, чтобы открыть ученикам романтический оркестровый репертуар, особенно немецкий. Мартуччи добился весьма ценных результатов. Не разрушая завоеваний прошлого, а тем более традиции современного ему оперного театра, он старался расширить наши представления о нём.

Тосканини как дирижёр сделал то, к чему в сфере композиции и музыковедения стремились музыканты более молодые, чем он, такие, как Пиццетти, Малипьеро, Респиги. Именно это подняло его так высоко в разных странах.

Надо сказать, что встреча Тосканини с немецкой критикой произошла во время триумфального турне "Ла Скала" в Вену и Берлин в 1929 году. Его спектакли не столько открыли современный итальянский оперный театр, сколько нового дирижёра – Артуро Тосканини. Его фигура утвердилась в музыкальном мире рядом с признанными кумирами – такими, как Артур Никиш, Вильгельм Фуртвенглер, Бруно Вальтер и другие великие дирижёры.

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет