«Ему суждена исключительная карьера!»
Глава №7 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюАртуро поселился в Генуе, куда к тому времени перебралась вся его семья, и, подыскивая место виолончелиста, давал уроки пения. Возможно, он ещё долго оставался бы скромным педагогом, если бы русский тенор Николай Фигнер, оказавшийся в Милане, не написал ему, упрекая, что тот затерялся в Генуе и не едет в Милан испытать судьбу.
Фигнер с энтузиазмом рекомендовал Тосканини владелице музыкального издательства в Милане синьоре Джованнине Лукка. Она финансировала тогда первую постановку оперы Альфредо Каталани Эдмея в туринском театре "Кариньяно".
Известный тенор Фигнер готовился выступить в этом спектакле. Он знал, что Каталани весьма недоволен дирижёром, которого хотели специально пригласить из Милана, где тот уже осуществил постановку Эдмеи в театре "Ла Скала", не устроившую композитора.
Фигнер предложил Каталани познакомиться с другим дирижёром — Артуро Тосканини.
Певцу пришлось затратить немало усилий, прежде чем Артуро согласился наконец приехать в Милан. В Генуе молодой музыкант пытался найти партитуру оперы, но она ещё не вышла из печати. Вопреки своим правилам, он не смог заранее подготовиться к встрече с композитором.
Когда Фигнер привёл Артуро в салон гостиницы, молодой музыкант увидел на рояле клавир Эдмеи и сразу же начал играть с листа. Неожиданно из дальнего угла появился какой-то незнакомец и спросил юношу:
— Откуда вам известна эта музыка? Где вы видели эти ноты?
— Чёрт возьми! — ответил Тосканини. — Да нигде!
Незнакомец представился — Альфредо Каталани. Вместе они прошли оперу до конца. Композитора поразили музыкальность Артуро, его чутьё и вкус. И Каталани рекомендовал именно Тосканини дирижировать постановкой в Турине.
В Италии слух об успехе музыканта распространился с телеграфной быстротой –– по всем городам.
На другой день после премьеры Эдмеи в туринском театре "Кариньяно" миланская "Гадзетта музикале" возвестила "новую зарю на небосклоне итальянского оперного искусства". Она отметила поразительную стройность звучания хоровых сцен, совершенство оркестра, эмоциональность и точность исполнения. "Тосканини, — говорилось в рецензии, — дирижировал уверенно и страстно, словно уже много лет держал в руках дирижёрскую палочку".
Триумф Эдмеи заставил Каталани пророчески воскликнуть:
— Ему суждена, по-моему, исключительная карьера!..
Со дня премьеры Эдмеи композитора и дирижёра связывала прочная дружба, хотя Каталани был на тринадцать лет старше. Их объединяла борьба с "традициями" оперного театра того времени, которые сводились к тому, чтобы угождать владельцам лож, импресарио, музыкальным издателям, известным певцам, высокомерным дирижёрам и богатым распутникам.
Оба музыканта стремились к спектаклям, созданным по законам искусства, а не по прихоти различных влиятельных лиц.
Дружба продолжалась до самой смерти композитора (он умер, не дожив до сорока лет).
Тосканини навсегда сохранил память о своём друге. Он постоянно пропагандировал творчество Каталани, ставя его оперы в итальянских театрах, а позже и на сцене нью-йоркского "Метрополитен".
Много лет спустя маэстро назовёт своих детей — сына и дочь — именами героев оперы Каталани Валли — Вальтер и Валли.
Аплодисменты и восторженные рецензии не вскружили голову девятнадцатилетнему Тосканини. Он по-прежнему не считал себя профессиональным дирижёром, снова взялся за виолончель и продолжал прилежно упражняться.
В оркестре под управлением Джованни Больцони (недавно окончившим Пармскую консерваторию, но уже обладавшим громким именем) он играл в театре "Витторио Эммануэле" в Турине и с готовностью принял предложение разучить с туринским оркестром оперу Вагнера "Летучий голландец".