Я и мои друзья. Ландовска — Бернак — Элюар. Песни (продолжение)
Глава №25 книги «Франсис Пуленк: Я и мои друзья»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюС. О. — Поговорим теперь о Вашем любимом исполнителе — Пьере Бернаке. Ваше сотрудничество, которое длится уже восемнадцать лет, предполагает полное эстетическое единомыслие. Вы вдвоем объехали мир, поэтому интересно было бы узнать, как Вам пришла мысль о таком содружестве.
Ф. П. — Пьер Бернак исполнял мои «Озорные песни» в 1927 году, но потом мы полностью потеряли друг друга из виду до 1934 года, когда газета «Фигаро» послала меня в Зальцбург в качестве музыкального репортера. Тогда Бернак занимался там с выдающимся немецким певцом Варлихом. Одна американка решила устроить у себя дома концерт из произведений Дебюсси. Лифарь уже протанцевал «Послеполуденный отдых фавна», совсем молодой дебютант дирижер Герберт фон Караян исполнил длинную программу из произведений Дебюсси, а затем в полночь эта американка заставила нас петь романсы Дебюсси, под плакучими ивами, при изумительном лунном свете, в то время как для тех, кто озяб, в доме один канадский пианист играл «Прелюдии» Дебюсси! Представляете аппетит этой дамы! Все это было достаточно нелепо. Я аккомпанировал Бернаку, и наш неожиданный успех подсказал нам мысль продолжить наше сотрудничество. С этого времени и начинается серия концертов, с которыми мы разъезжали по всему свету, особенно часто по Америке.
С. О.— Что Вы думаете об американской публике?
Ф. П. — Американская публика — чудесная публика. В Америку эмигрировало столько народностей, что от смешения принесенной ими древней культуры с этой молодой, здоровой и восторженной нацией в результате получилась аудитория, столь же самобытная, сколь и образов ванная. И потом у них есть негритянская публика. Знаете, дорогой Стефан, негр, который взвешивал багаж на авиалинии Нью-Йорк — Венесуэла, увидев мое имя в списках пассажиров до Каракаса, попросил меня расписаться в его книжке автографов. Его любимыми композиторами были прежде всего Дебюсси, затем Стравинский и Барток.
С. О. — Это в самом деле очень показательно. Раз уж Вы упомянули Ваши концерты с Бернаком, поговорим о песне. Она всегда была во Франции в большом почете, У меня с языка срываются имена Гуно, Форе, Дебюсси, Шабрие и Равеля. Я притворяюсь, что забыл назвать Дюпарка, но только для того, чтобы позволить себе спросить Ваше мнение о его песнях.
Ф. П. — Песни Дюпарка прекрасны. Это единственный композитор, который смог положить на музыку Бодлера, Дюпарк всегда заставляет меня вспомнить художника Ба- зиля, который, создав всего несколько картин, занимает одно из первых мест во французской живописи. Несмотря на то что он создал лишь дюжину песен, Дюпарк — великий композитор.
С. О. — Как Вы считаете, кто из французских композиторов достиг совершенства в жанре песни?
Ф. П. — Без всякого сомнения — Дебюсси. Этот восхитительный музыкант был, кроме того, прекрасным знатоком поэзии и обладал тонким вкусом. Он умел выбирать стихотворения высокого качества, в то время как Форе, как это ни парадоксально, сочинил свои самые выдающиеся песни на весьма посредственные стихи. Например, «Вечер» на заурядные стихи Самэна. Выбор высокохудожественных стихов позволял Дебюсси в музыке следовать тексту вплоть до самых тайных его глубин, передавая их и звучанием, и паузами. А какая просодия!