Стравинский. Requiem canticles
Глава №34 книги «История зарубежной музыки — 6»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюRequiem canticles — одно из последних сочинений Стравинского, во многом итоговое. В нем скрещиваются ряд жанровых и стилистических линий: линия вокально-симфонических сочинений, идущая от Симфонии псалмов к Threni и Canticum sacrum, линия сакральных жанров («Отче наш», «Верую», Месса) и линия сочинений in memoriam — в память кого-либо, представленная в поздний период такими сочинениями, как «Памяти Дилана Томаса», «Памяти Олдоса Хаксли», Introitus памяти Т. С. Элиота (Requiem canticles посвящены памяти Элен Баченен Сигер).
Несмотря на то что Requiem canticles вышли из-под пера восьмидесятичетырехлетнего Стравинского на финише его пути, они ярко впечатляют современным прочтением, мудростью концепции, в них отсутствуют черты духовной и эмоциональной усталости.
Название Requiem canticles — Заупокойные песнопения — отнюдь не обычно. Оно как будто ориентирует на заупокойную мессу (missa pro defunctis) и вместе с тем оставляет за композитором право на весьма свободную ее трактовку. От мессы в Requiem canticles сохраняется ряд ее разделов: «Dies irae», «Tuba mirum», «Lacrimosa», «Libera me». В то же время Стравинский не использует такие канонизированные в реквиеме тексты, как «Requiem aeternam», «Kyrie eleison», «Sanctus», «Agnus Dei», вводя другие, редко используемые (например, «Exaudi»), и в традиционных фрагментах выделяя то, мимо чего обычно композиторы проходили («Judicantis» в «Lacrimosa»), то есть не придерживаясь канона и прочитывая тексты в духе песнопений.
Открывает Requiem canticles инструментальная Прелюдия; пятая, вновь инструментальная часть — Интерлюдия, являющаяся драматическим центром (именно с нее автор начал работу над этим сочинением), а завершает целое Постлюдия, играющая роль эпилога. Таким образом, можно говорить о большом удельном весе в Requiem canticles инструментальных построений, обобщающих драматический смысл произведения.
В коротком (всего пятнадцать минут) девятичастном сочинении композитор добивается высокой концентрации выразительности и ее «наглядности» благодаря тому, что опирается на отстоявшуюся в веках семантику. Так, фанфары трубы в «Tuba mirum» или интонации хорового lamento в «Lacrimosa» становятся легко узнаваемым «интонационным знаком». Естественно, используя подобные интонационные и тембро-фактурные формулы, композитор оставляет за собой полную свободу их истолкования и развития.
Музыка Requiem canticles свидетельствует о том, что Стравинский сочетает признаки католической мессы и православной литургии, скрещивает изощренную хроматику с русской трихордовостью и диатоничностью, искусы имитационной полифонии с подголосочностью, динамичную линеарность с развернутой вертикалью гармонического типа.
Прелюдия (фактически — токката!) с ее наступательным движением шестнадцатых, пульсацией ostinato, сменой ритмов (5/16 и 7/16 ) сразу выбивает из привычных стереотипов начала реквиемов — траурного песнопения. В ней слышится активный протест против смерти, она передает скорее тревоги бытия. Прелюдия содержит основную музыкальную идею всего сочинения — двенадцатизвучную серию (пример 10), которая затем и функционирует как целое, и расчленяется: из нее выделяются отдельные тематические секции. Стравинский подчеркивает в ней интервалы квинты, кварты, терции. В дальнейшем изложении Прелюдии он применяет ракоходное движение, как бы с самого начала формулируя принцип концентрического построения, который станет основополагающим для всего сочинения.
В Прелюдии намечается интервал малой сексты (скрипка соло в тактах 16—18), проходящий через Requiem canticles и выявляющий свою лирическую суть в «Lacrimosa».
Наиболее очевидно соединение католической и православной традиции песнопений в № 2 («Exaudi») и в № 8 («Libera me»). Пожалуй, можно говорить о том, что к этим моделям композитор прибавляет элементы, идущие от русской народной манеры плачей. Русские черты — это хоровое псалмодирование, возгласы-плачи, трихордовый тематизм, кварто-квинтовые гармонии, ассоциации с колокольными перезвонами. Последние звучат просветленно в многозвучных «стоячих» вертикалях Постлюдии, напоминая заключение хора-отпевания из финала «Хованщины», написанного Стравинским на основе тем Мусоргского в 1913 году.
Стравинский, чрезвычайно индивидуализированно подходивший к оркестровому составу своих сочинений, не сделал исключения для Requiem canticles. Тембровая и фактурная драматургия сочинения последовательна, образна, очень специфична. То предпочтение отдается струнным (Прелюдия), то они исключаются из оркестровой ткани (Интерлюдия, Постлюдия), то хор сопоставляется с ансамблем флейт («Exaudi»), то он поддерживается квартетом валторн («Libera me»), то инструменты выступают в солирующей функции (труба в «Tuba mirum»)... Столь же дифференцированно обращается Стравинский с хоровой фактурой. В «Exaudi» он использует антифонные переклички хора с инструментами, деление хора на две группы, одна из которых поет хорал, другая — псалмодирует parlando. Requiem canticles отличает поразительная симметрия композиционной структуры, сказывающаяся на уровне как отдельных номеров, так и всего сочинения. Быть может, Стравинский стремится тем самым символически отразить круговорот бытия, жизни и смерти, обновления и угасания. И делает он это мужественно и стойко, с поразительной мудростью.