Римская опера. Каноны
Глава №9 книги «Песни. Опера. Певцы Италии»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюТот, кто бывал в оперных театрах Италии, не раз мог заметить проявление оперных традиций, особенно устойчивых в отношении старых опер. Они ревниво сохраняются и театром и зрителем. Очевидно, здесь сказываются и привычки, и тяготение к прошлому, и беспомощность театра, не располагающего достаточными средствами чтобы ломать каноны. Среди разных театральных традиций наиболее устойчивыми являются исполнительские. Они восходят к тому времени, когда на итальянской сцене господствовало чистое bel canto и богом в театре был певец.
Особую слабость к этой традиции питает провинциальная опера. Здесь хранят милые сердцу воспоминания: "Было время. В опере пели. И как!" Действительно, история оперного театра донесла до нас много имен "вокальных богов". В провинции и сейчас можно услышать о "замечательных гортанях": о легендарном Франческо Таманьо - "гиганте до", Итало Кампанини, которого в Америке нарекли "идеальным тенором", Наполеоне Мариани, о котором Лист сказал: "Самый прекрасный голос из всех, которые мне приходилось слышать", Гаетано Фраскини - любимце Верди, Рафаэле Мюрате - "великом неаполитанце", певшем все теноровые партии, а их в его репертуаре было не более и не менее, как 403. Это были великие певцы, и почитали их в те времена в Италии так же, как национальных героев.
Провинциальные театралы предъявляют опере свой счет. Они берегут память о великих голосах, охотно прощают плохую игру, но не простят одной плохо взятой ноты.
Современные итальянские певцы, и даже самые маститые из них, признают, что выступать в провинциальном театре труднее - там легче быть освистанным, чем увенчанным лаврами. Слушатель придирчив, искренен и не обременен этикетом "приличия", который иногда сдерживает столичного театрала.
Живым свидетельством музыкальной эрудированности итальянской провинции могут послужить слова Бениамино Джильи. В своих воспоминаниях он пишет о том, как в 1915 году принимал участие в вокальном конкурсе проводимом в Парме: "Я знал, что Парма связана с именем Верди и что жители города пользуются репутацией страстных любителей музыки. Насколько обоснована эта репутация, я убедился на собственном опыте. Все жители Пармы, даже самый простой народ, следили за нашим конкурсом с живейшим интересом и волнением, словно это были музыкальные Олимпийские игры".
О том, какие требования предъявляют к певцам в провинциальных театрах, Джильи рассказал в связи со своим дебютом в городе Ровиго в опере Понкиелли "Джоконда". Знаменитая ария Энцо "Небо и море" во втором действии заканчивается на ноте соль. Но публика почему-то считала, что этот ход придумали певцы, чтобы облегчить себе жизнь. Поэтому всякий раз требовала вставной ноты си-бемоль. Дирижеры и певцы, вопреки оригиналу, вынуждены были идти на уступки. Вскоре это вставное си-бемоль стало традицией, и если певец, следуя клавиру, брал соль, то его, даже в том случае, когда вся партия была проведена хорошо, провожали жидкими аплодисментами. Джильи в двух спектаклях заканчивал арию на соль, и это ему стоило более чем прохладного приема. И только после того как на третий раз он взял си-бемоль, в ответ разразилась овация. Публика вскочила с мест, бросала вверх программы, требовала биса.
Чтобы быть объективным и не обидеть столичного зрителя, нужно сказать, что он тоже не балует певцов и понимает толк в пении. Итальянцы вообще хорошо разбираются в опере, имеют к ней вкус и воздают должное достоинствам и недостаткам. У завсегдатаев театра, конечно, имеется сложившееся мнение о каждой опере, но исполнителей принимают без предубеждений. В расчет прошлые заслуги не принимаются. О певце судят по тому, как он поет, а не по тому, как он пел или будет четь. Если вчерашний кумир сегодня слабо провел свою партию и неудачно поставил две-три "показательные" верхние ноты, то завтра ему уже нужно будет снова доказывать, что он умеет петь и что неудача была лишь простой случайностью. Иначе он может угодить в категорию "угасающих" певцов, то есть уходящих на второй план.
Мне хочется вспомнить один случай, который может послужить иллюстрацией к тому, как велика сила традиции, и показать, на что способен итальянский оперный зритель.