Пожалуйста, сначала!
Глава №98 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюМаэстро Франко Феррара, признанный продолжатель великой дирижёрской традиции Тосканини, вспоминал, как маэстро интерпретировал Моцарта:
«Симфония соль минор в исполнении Тосканини для меня самая совершенная из всех существующих в мире, самая прекрасная, так как великий дирижёр, взяв правильные темпы, действительно заставлял почувствовать, что это сочинение во многом приблизилось к романтизму, то есть оно подвластно законам ритмической гибкости, которая утвердится лишь в XIX веке.
Слушая его интерпретации, находишь в его исполнении всю живость, одухотворённость, светлый взгляд на мир, всю изысканность Моцарта, прозрачность и выразительность подлинно моцартовскую, ибо австрийский композитор обладал необычайной силой, и Тосканини понял это».
Любопытно проследить, как различные критики, самые выдающиеся, каждый по-своему объясняли творчество Тосканини, который обеспечивал материалом всех, ибо был многогранен, словно бриллиант, а его искусство повсюду вызывало живейший резонанс.
Но все без исключения прекрасно понимали — этот великий дирижёр глубоко предан композитору и смиренно склоняется перед произведением искусства, подходя к нему без какой бы то ни было эстетической предвзятости и преднамеренных оценок, а музыка для него только музыка, и он лишь оживлял её в реальных звуках во время исполнения. Единодушие критиков тут абсолютное: подобный подход — это в прямом смысле его profession de foi (Исповедание веры (фр.).).
Интересную попытку критически раскрыть интерпретации Верди, Бетховена и многих других композиторов сделал в своей книге "Наследие Тосканини" музыковед и композитор Спайк Хьюз.
«Впервые я услышал, –– писал он, –– как дирижирует Тосканини, более тридцати лет назад и с тех пор пытаюсь понять, что отличает его от других маэстро. Что он делал? И как делал? Объяснений существует достаточно. Например, венгерский скрипач Йожеф Сигети сравнивал Тосканини с великолепным шеф-поваром, который, прежде чем начать готовить, заботился о том, чтобы на кухне сияла чистота, кастрюли и сковородки блестели, не пахло бы прогорклым маслом; иными словами, каждую деталь, связанную с работой оркестра, прежде чем включить в готовую программу, Тосканини скрупулёзно очищал и шлифовал до блеска.
Я думаю, моё объяснение может помочь раскрыть секрет Тосканини. Он заключается в том, что маэстро умел к любому сочинению подходить так, словно видит его в первый раз.
Но самое главное в секрете Тосканини — его требование добиваться ясности в каждом произведении искусства. Простота — это метод его работы, прямой путь поиска истины, позволяющий увидеть в партитуре то, "что в ней есть".
В связи с этим хочется привести пример искренности и настойчивости маэстро. Ещё до войны на репетиции с оркестром "ЭнБиСи" дирижёр начал I часть Героической Бетховена, но через несколько тактов остановил оркестр и на смеси из трёх или четырёх языков, которую он считал чисто английской речью, воскликнул:
— Нет, это не Наполеон, не Гитлер и не Муссолини: это allegro con brio! Пожалуйста, сначала!
Ему требовалось прежде всего определить подлинное значение нот и пометок. Если Бетховен написал allegro con brio или Верди пометил cantabile, долг дирижёра гарантировать строгое соблюдение таких указаний.
Если Тосканини терял на репетиции терпение, и разражались бурные сцены, то не из-за тщеславия либо капризов той или иной примадонны. Его взрыв вызывался досадой, обидой на самого себя. Ведь он не смог вот сейчас ясно объяснить свои желания, ему не удалось передать оркестру или певцам волю композитора, словом то, "что есть"».