Из театра в театр
Глава №11 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюВ том же 1890 году Тосканини подписал свой первый дирижёрский контракт за границей. Он отправился в Испанию, в барселонский театр "Лисео" вторым дирижёром. Главным был знаменитый маэстро Эдоардо Маскерони, но и он, видимо, опасался молодого коллеги. И задумал во что бы то ни стало провалить его. Маскерони предложил Тосканини почти неразрешимую задачу: за несколько репетиций подготовить сложнейшую оперу Винченцо Беллини Капулети и Монтекки.
Труппа не отличалась хорошими голосами, а времени для подбора нужных солистов не оставалось. Однако Тосканини в фантастически короткие сроки сумел настолько подготовить исполнителей и так превосходно дирижировать оперой, что спектакль оказался лучшим в сезоне. Молодой дирижёр вложил в музыку всю душу поистине итальянского композитора ― необыкновенного и тонкого лирика.
Маэстро очень любил Беллини. Глаза его начинали сиять, когда случалось говорить о нём. Как-то его спросили:
–– Не поразительно ли, маэстро, что Беллини оказал такое влияние на Шопена?
Тосканини сразу же сел за рояль и принялся играть и петь арии Беллини. Часа два продолжался разговор на эту тему. Но это случилось позже, а сейчас Маскерони возражал против оперы Беллини и после первых трёх представлений убедил импресарио снять её с репертуара.
В 1891 году Артуро Тосканини возвратился в Италию и снова отправился путешествовать. Однако ведущие театры обходили его своими контрактами. Им требовались громкие имена, а в Италии в ту пору имелось немало прославленных маэстро: Франко Фаччо, Луиджи Манчинелли, Леопольдо Муньоне, Эдоардо Маскерони...
Важным поворотом в творческой биографии Тосканини стал 1892 год. В театре "Даль Верме" в Милане он дирижировал абсолютной премьерой (Абсолютной премьерой принято называть самое первое представление оперы публике. Первое исполнение оперы в том или ином театре называется просто премьерой.) оперы Руджеро Леонкавалло Паяцы. В те времена даже в самых маленьких театрах Италии ни один сезон не обходился без новой, современной оперы. Но жили они, как правило, недолго. Новые сочинения оказывались весьма слабыми и обычно умирали намного раньше самого автора.
Но опера Паяцы сделалась музыкальной классикой. Она поражала слушателей своей новизной и правдой. Опера стала подлинным манифестом возникшего тогда в искусстве веризма, требующего подлинности человеческих взаимоотношений, искренности чувств и переживаний. И прежде всего у обычных людей, а не у вельмож и знати.
Либретто оперы, написанное самим композитором, воспроизводит события подлинной жизни. Ещё ребёнком Руджеро оказался свидетелем убийства, которое произошло в реальной жизни – в калабрийской деревне Монтальто, где находилось имение его отца.
Один актёр из бродячей труппы по окончании спектакля зарезал свою жену актрису и её любовника, к тому же служившего в доме семьи Леонкавалло.
Уже в великолепном Прологе к опере, который актёр поёт в костюме и гриме персонажа народной итальянской комедии, раскрывается основная мысль предстоящего спектакля –– актёр это человек, его слёзы и страдания неподдельны, он любит и ненавидит, как все люди на земле, а под его шутовским нарядом бьётся горячее сердце.
Этот контраст чувств передан композитором в великолепных мелодиях, выражающих то бурные взлёты истинно драматических переживаний, то насмешку над вынужденным кривлянием клоуна на сцене – в музыкальных звуках дышит сама жизнь.
"Играть! Когда точно в бреду я, – с отчаянием произносит Канио. –– Нет, я не паяц!"
И в финале он по-настоящему убивает свою жену Недду, изменившую ему, (а не Коломбину) и её молодого любовника крестьянина Сильвио.
И Тосканини великолепно удалось передать эту двойственность в звучании оркестра и голосов –– то открытых, темпераментных, то затаивших в глубине души переживания героев, отнюдь не сценически необходимые, но глубоко волнующие зрителей.
Репетиции оперы оказались невероятно трудными для Тосканини. Он вкладывал все силы, стараясь выявить тонкости партитуры, раскрыть мелодическое богатство музыки Леонкавалло, композитора, имя которого ещё ничего не говорило публике.
Вечером накануне премьеры дирижёр, возвратившись домой, рухнул от усталости на кровать и — как был во фраке и лаковых ботинках — проспал всю ночь.
Паяцы в миланском театре "Даль Верме" имели огромный успех и вскоре обошли все европейские музыкальные театры. Леонкавалло стал признанным композитором, а Тосканини назвали в прессе "великолепным дирижёром".
Вскоре маэстро вновь пригласили в Геную, в "Карло Феличе". Театр попал в безвыходное положение. В честь 400-летия открытия Америки генуэзский муниципалитет решил поставить оперу под названием Христофор Колумб (знаменитый мореплаватель родом из Генуи). Её заказали композитору Альберто Франкетти.
На спектакль не пожалели денег — постановка отличалась невероятной помпезностью. Готовил оперу дирижёр Луиджи Манчинелли. Но у него возникли разногласия с автором и после двух представлений он неожиданно уехал в Испанию, бросив спектакль на произвол судьбы. На поиски другого маэстро отправили в Милан специальную делегацию. Искали музыканта, который мог бы провести оперу с одной репетиции. Никто не соглашался.
Тосканини решил выручить труппу. Ему предложили генеральную репетицию, но молодой дирижёр и от неё отказался. Он взял партитуру домой, выучил её за одну ночь, а назавтра провёл спектакль наизусть.
Такого ещё не помнили в истории генуэзского театра. Не меньше восхищения вызвало и его дирижирование. На одном из представлений присутствовал старый Верди. Легендарный композитор горячо аплодировал молодому дирижёру.