Шостакович. Симфония No. 9
Symphony No. 9 (Es-dur), Op. 70
22.03.2011 в 15:29.
Девятую симфонию Дмитрий Дмитриевич Шостакович задумал еще в 1943 г. К симфониям с таким номером у композиторов отношение было особым уже давно – со времен Девятой Бетховена. Некоторые – как, например, Густав Малер – опасались, что Девятая симфония станет последней. Шостакович подобных суеверных страхов не испытывал, но об аналогии с Бетховеном тоже задумывался – подобно ему, он намеревался сделать свою Симфонию № 9 грандиозным полотном с хоровым финалом. Время, когда симфония была завершена, еще более располагало к созданию чего-то в таком роде: июль 1945 года, недавно закончилась война. Страна ожидала от композитора монументального произведения, воспевающего Великую Победу – но Шостакович, отказавшись от первоначального замысла, создает нечто принципиально иное.
Назвать Симфонию № 9 монументальной никак нельзя – даже звучит она не более получаса. Ее классический облик и изящество заставляет вспомнить о «Классической симфонии» Сергея Сергеевича Прокофьева и о венских классиках, послуживших для нее образцом. Некоторым современникам такое произведение даже показалось «несвоевременным», другие же увидели в нем «отклик на победу советского народа» и даже «лирико-комедийное произведение», сам же композитор определил свое произведение как «вздох облегчения после мрачного лихолетья с надеждой на будущее».
Но если говорить о глубинной сущности симфонии, то наиболее подходящей аналогией представляется Четвертая симфония Густава Малера. Эта параллель выглядит еще более правомерной, если учесть, что Густав Малер был любимым композитором Ивана Ивановича Соллертинского – друга Шостаковича, умершего в 1944 г. В Четвертой симфонии Малера, которую сам автор называл «преследуемым пасынком, видевшим мало любви», тоже воплощено юмористическое начало, но смех трактуется композитором как защита от трагичности окружающего мира, а наивность становится способом ухода от «проклятых вопросов», найти ответ на которые невозможно… В таком же ключе можно истолковать и Девятую симфонию Шостаковича: под внешней беззаботностью этого «лирико-комедийного» произведения прячутся трагические коллизии современности.
Несмотря на свою миниатюрность (из всех симфоний Шостаковича она имеет наименьшую продолжительность звучания), Симфония № 9 пятичастна. Первая часть своим светлым обликом напоминает сонатные аллегро Гайдна и Моцарта: беззаботная главная партия, не особо контрастирующая ей побочная с оттенком танцевальности и даже с оттенком комедийности – но некоторые интонации роднят ее с темой нашествия из Седьмой симфонии: та мелодия тоже не казалась страшной при первом проведении и стала таковой только в процессе развития. Точно так же побочная партия Девятой симфонии в разработке приобретает черты мрачного гротеска, а в репризе исчезает полностью, уступив место главной, которая при этом утрачивает свою беззаботность. Лишь в коде побочная партия – с ироническим оттенком – напоминает о себе.
Вторая часть – Moderato – носит лирический характер, что находит отражение и в форме – сонатной, но без разработки. И печальной главной партии, проводимой солирующим кларнетом, и возбужденной побочной, излагаемой струнными, присуще песенное начало. Сосредоточенность и проникновенность отличает эту часть.
Этому лиризму контрастирует часть третья – трехчастное скерцо, проносящееся стремительным вихрем. Его темы тоже поначалу кажутся беззаботными, но по мере развития превращаются в нечто устрашающее. Вихревое движение скерцо без перерыва переходит в четвертую часть – Largo.
Четвертая часть непродолжительна, но глубоко трагична (никакая другая страница симфонии не разрушает так основательно представление о ней как о «лирико-комедийном произведении»). Скорбное высказывание фагота заставляет вспомнить об аналогичном эпизоде в репризе первой части Седьмой симфонии.
Пятая часть внешне выглядит радостной, но обращает на себя внимание инструмент, которому поручена «пританцовывающая» главная партия: солирующий фагот – тот самый, который только что произносил скорбную «речь» (по словам музыковеда Израиля Владимировича Нестьева, «оратор, произносивший надгробную речь, вдруг превращается в комика»), и это странное «превращение» окрашивает финал в абсолютно иные эмоциональные тона. В коде появляется своеобразное напоминание о Четвертой симфонии Густава Малера – мелодия, родственная его мотиву «райского житья».
Симфония № 9 впервые была исполнена в ноябре 1945 г. под управлением Евгения Мравинского в Ленинграде. О высокой оценке произведения свидетельствует тот факт, что в следующем году оно выдвинуто было на Сталинскую премию, но власть была разочарована новой симфонией Шостаковича, и премию композитор не получил, а после очередного обвинения в формализме Девятая симфония вместе с другими произведениями оказалась под запретом на несколько лет.