Шостакович. Симфония No. 3 («Первомайская»)

Создавая на заказ Симфонию № 2 «Октябрю», Дмитрий Дмитриевич Шостакович сразу же задумал цикл произведений, посвященных революционным праздникам. Так родилась идея Симфонии № 3, которая была названа «Первомайской». Поскольку она продолжает линию, начатую Второй симфонией, многие черты роднят эти два произведения: как и Вторая, симфония «Первомайская» одночастна, а в заключительном ее разделе задействован смешанный хор, на этот раз использованы стихи Семена Кирсанова.

Сходство произведений проявляется и в трактовке программности. Говоря о своей Третьей симфонии, Дмитрий Дмитриевич подчеркивал, что ее – как и предыдущую – нельзя считать программной в строгом смысле, т.е. она не воплощает какой-либо сюжет, а лишь передает общий характер и смысл пролетарского праздника. Если главной темой симфонии «Октябрю» была революционная борьба, то в «Первомайской» на первый план выдвигается, по словам автора, «мирное строительство» – которое, впрочем, по своему динамично, в нем есть свои «бои и победы», и потому музыка симфонии не ограничивается праздничным настроением и апофеозным звучанием.

В Третьей симфонии композитор использует тот же принцип построения формы, что и во Второй: в пределах одночастной композиции выделяются четыре раздела – Alegretto-Allegro, Andante, Largo и Moderato – различные по своим драматургическим функциям. Быстрые разделы насыщаются особенно активной тематической работой – приемами разработочного развития тем уже в процессе их становления, постоянным обновлением их вариантов. Впрочем, подобный принцип изложения – формирование тем в процессе их изложения – характерен для большинства разделов симфонии, черты экспозиционности в чистом виде присущи лишь двум эпизодам-картинам (лирическому эпизоду и «пионерскому шествию»). Присутствуют в построении формы и черты, идущие от театра и даже кинематографа – монтажность, «смена кадров».

Вступление с его безмятежностью и ясностью сразу же вводит в праздничную атмосферу. «Высказывание» двух солирующих кларнетов построено на мелодических оборотах, близких к песенным. О начале быстрого эпизода, выполняющего в симфонии функцию части в форме сонатного аллегро, предшествует сигнал трубы. Здесь – как и во Второй симфонии – можно усмотреть образ толпы, но это не «революционный хаос», а праздничное кипение: декламационные обороты сменяются напевными, а в следующем за этим фугато рельефность темы и точность имитации напоминает о баховской полифонии. Кульминация этого раздела обрывается внезапно, начинается эпизод «пионерского шествия» – дробь барабана, трубы, валторны. Если этот раздел сопоставим со скерцо, то следующий фрагмент можно сравнить с медленной частью симфонии – это лирический эпизод: сначала солирующая скрипка, а затем группа скрипок развивает хрупкую мелодию, кажущуюся такой одинокой в сопоставлении с предыдущим и последующим музыкальным материалом (может, композитор уже начал сомневаться в прежних идеалах?). Следующий эпизод контрастирует этой лирике своим активным ритмом. Громогласные «высказывания» труб и тромбонов ассоциируются с картиной митинга. Заключительному разделу симфонии – хоровому – присуща торжественность и относительная простота вокальной мелодии. Обращает на себя внимание широкое использование в хоровой партии высокого регистра. Учитывая, что в написанной ранее опере «Нос» этот прием использовался для характеристики отрицательных героев, можно усмотреть в симфонии «Первомайской» смысл, далекий от безоговорочного воспевания советской власти.

Симфония № 3 «Первомайская» впервые была исполнена в Ленинграде в ноябре 1931 г., дирижировал Александр Гаук – как и хотел Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Борис Асафьев говорит об этой симфонии как о «попытке рождения симфонизма из динамики революционного ораторства». Насколько успешной была эта попытка? Сам Дмитрий Дмитриевич считал и ее, и Вторую симфонию своими неудачами – впрочем, Третью он все-таки оценивал несколько выше, отмечая, что, несмотря на некоторые недостатки, она «может претендовать на занятие места в развитии советской музыкальной культуры». Симфонию нередко критиковали и соотечественники (в их числе – Сергей Сергеевич Прокофьев), и иностранцы. Западным музыкантам и слушателям она представлялась типичным образцом советского «агитпропа» (не случайно Леопольд Стоковский, исполняя ее в США в 1932 г., исключил часть, казавшуюся наиболее «пропагандистской» – хор).

Обе симфонии – и «Октябрю», и «Первомайская» – стали для Шостаковича своеобразными «экспериментами», а эксперимент по определению не может удачи гарантировать. Симфония № 3 и сегодня оценивается по-разному, но если даже считать ее «неудачей» – то это «неудача» гения.

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет