Мои друзья и я. Игорь Стравинский (окончание)
Глава №71 книги «Франсис Пуленк: Я и мои друзья»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюС. О. — Которые не вызывают никакой реакции, не пробуждают никакого призвания и никого не обогащают. Давайте, раз уж мы об этом говорим, проведем параллель, которую очень часто проводят. Упоминать об этом стало почти банальностью, но, несомненно, с точки зрения таланта, гениальности, любознательности, культуры, а также огромного профессионального владения своим ремеслом существует сходство между Пикассо и Стравинским.
Ф. П. — Да, это несомненно. Несомненно, у них есть много общего, хотя бы тот самый гений протеизма, при котором, однако, Стравинский остается всегда Стравинским, а Пикассо всегда Пикассо; но все же между ними есть и значительное различие; и тут я выскажу одно соображение, которое нисколько не умаляет Стравинского. У Стравинского старость скорее беспокойная, иначе говоря, в семьдесят пять лет он сказал себе: а может быть мой путь — писать серийную музыку? Тогда как у Пикассо старость безмятежная. По правде говоря, Пикассо наплевать на все.
С. О. — Он забавляется.
Ф. П. — Он забавляется. Он знает, что все равно все будут ему подражать. Он не боится молодых, понимаете?
С. О. — Да, прекрасно понимаю. С другой стороны, он уже исчерпал все возможные приемы техники и может сделать рисунок столь же, совершенный, как рисунок Энгра.
Ф.П. — Но Стравинский тоже! Стравинский может оркестровать Перголези ...
С. О. — И он сделал это.
Ф. П. — Он может переродить, пересоздать темы Чайковского. Я говорю Вам обо всем этом слишком по-домашнему. Вы не должны ожидать от меня курса лекций о «творчестве Стравинского». Именно потому, что я его обожаю, потому, что я им восхищаюсь, потому, что мне зачастую грустно, что я его больше не вижу, я говорю с Вами о нем так свободно. Именно это придает горячность моим словам, которыми я хотел бы выразить одно — мое восхищение. Мне представляется, что Вы сейчас находитесь у меня в кабинете, в моем доме, что Вы приехали ко мне и увидели у меня на рояле ноты всех произведений Стравинского, а на проигрывателе — все его пластинки, и что Вы говорите: «Вы действительно так его любите!» А я Вам в ответ: «Я его обож-ж-ж-ж-аю!». Буквально «Господин Великий» — арготизм.