Мои друзья и я. Поль Элюар (окончание)
Глава №52 книги «Франсис Пуленк: Я и мои друзья»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюС. О. — Да, я понимаю. Я был в Париже, когда умер Элюар, я видел, как искренне и глубоко Вы были потрясены его смертью. Всеми признано, что Ваши произведения, Ваши сочинения на стихи Элюара замечательны, но, бесспорно, самый прославленный Ваш сборник — это «Тот день, та ночь»?
Ф. П. — Несомненно.
С. О. — Он больше всего известен, но, признаюсь, я испытываю особую склонность к циклу «Свежесть и пламя». Вы сочинили его, Франсис, когда Элюар еще был жив?
Ф. П. — Да, да, да. Я написал «Свежесть и пламя» в ... подождите ... ну да... в 1950 году, то есть за два года до смерти Поля. Я рад, что Вы любите этот цикл, потому что его почти никогда не поют; я и сам испытываю к нему маленькую слабость, потому что в его форме есть нечто необычное. В действительности он состоит из семи звеньев, каждое из которых не является само по себе отдельной песней. Композиция самого стихотворения заставила меня написать одну большую песню в семи частях, а не серию песен. Вот эту особенность я и люблю в «Свежести и пламени».
С. О. — Теперь, Франсис, перейдем, если Вы не возражаете, к другой стороне, с моей точки зрения, не менее значительной и не менее важной в поэте. Не будем говорить ни о направленности Элюара, ни о его тенденциозности, я не люблю этих слов ...
Ф. П. — Я тем более, как Вы знаете. Кроме того, у него было только одно пристрастие — поэзия.
С. О. — Да, это была его страсть.
Ф. П. — Совершенно точно
С. О. — Написавший бессмертные строфы «Свободы» занимал, естественно, очень определенную интеллектуальную позицию... Он соединял любовь к человеку с культом справедливости, культом свободы.
Ф. П. — Можно сказать, что у Элюара все было любовью, и только любовь к человечеству и к миру привела его в политическую партию, которая, как он считал, должна принести людям счастье, которого он им желал. Пусть некоторые сожалеют об этой его направленности даже независимо от политических вопросов, но мы должны признать, что Элюар не потерял из-за этого ни одного из глубоко присущих ему достоинств, и он, по крайней мере, в противоположность многим другим, никогда не опускался до самой незначительной поэтической демагогии. Понимаете? Он всегда оставался прекраснейшим поэтом.
С. О. — Он оставался абсолютно неподкупным и цельным, и Вы имеете полное право говорить, что у него все было любовью. Я думаю, не будет уступкой склонности к любопытству дурного свойства, если я попрошу Вас рассказать о тех, кого Поль Элюар любил, о любимых им женщинах, о его стихах, вдохновленных ими?
Ф. П. — Элюар был женат трижды, и, в сущности, каждая из его жен очень точно соответствовала этапу его эволюции как человека и поэта. Первая — Гала, еврейка, очень умная, была его подругой в сюрреалистский период. Она потом стала супругой Сальвадора Дали. Я никогда не был очень близко дружен с Гала, но она мне замечательно нагадала на картах!
С. О. — А, она умела гадать на картах?
Ф. П. — О, превосходно!
С. О. — Она предсказала Вам Ваше будущее?
Ф. П. — Ну, не все мое будущее, но однажды, во время одного из сеансов, она проявила удивительную проницательность. Вторая, Нюш,— была чудесной музой Великого Периода в поэзии Элюара. Необыкновенно изящная, она была прелестной. Бесчисленное множество фотографий, многие из которых украшают книжки стихов Элюара, позволяют судить об этом. Пикассо множество раз и рисовал и писал ее. С красотой, с элегантностью восхитительная Нюш сочетала все качества превосходной хозяйки. Элюару никогда ни о чем не приходилось заботиться в тяжелые годы оккупации, и когда она скоропостижно умерла от эмболии (закупорки сосудов), это было для Элюара ужасающей трагедией и настоящим горем для всех нас. В тот момент мы действительно были очень обеспокоены. Мы не знали, что с ним может случиться. К счастью, его дочь (дочь Галы и Элюара), Пикассо и Рене Шар оказались поистине несравненными друзьями. Они не покидали его, не оставляли одного; но он пережил жуткие месяцы, жуткие годы, и после такого морального и физического упадка Элюар встретил ту, которая стала его третьей женой,— Доминик. Доминик — женщина сильная, подобно библейским женам; она была достойна восхищения в его последние годы. Элюар тогда снова почувствовал бодрость и вкус к жизни. Счастье вернулось к его очагу, и его лиризм вновь обрел свою теплоту.