Иоганнес Брамс (Johannes Brahms)

«Я знал... и надеялся, что грядёт Он, тот, кто призван стать идеальным выразителем времени, тот, чьё мастерство не проклёвывается из земли робкими ростками, а сразу расцветает пышным цветом. И он явился, юноша светлый, у колыбели которого стояли Грации и Герои. Его имя — Иоганнес Брамс».

Этими пророческими словами Роберт Шуман в пламенной статье «Новые пути», написанной в октябре 1853 года, возвеличил совершенно никому не известного до того дня художника.

Иоганнес родился 7 мая 1833 года в гамбургском квартале Шлютерсхоф, где семья занимала квартирку, состоящую из комнаты с кухней и крошечной спальни. Вскоре после этого родители переселились на Ультрихштрассе, пользовавшуюся дурной славой из-за множества расположенных здесь борделей.

Мальчик заинтересовался фортепиано, и поэтому в возрасте семи лет отец отвёл его к именитому пианисту Отто Фридриху Виллибальду Косселю. В десять лет Брамс уже выступал в престижных концертах, где исполнял партию фортепиано, что давало ему возможность совершить турне по Америке. К счастью, Косселю удалось отговорить родителей Иоганнеса от этой идеи и убедить их, что мальчику лучше продолжить обучение у педагога и композитора Эдуарда Марксена.

В четырнадцать лет Иоганнес окончил частное реальное училище. После окончания школы, наряду с продолжением музыкального образования, отец стал привлекать Брамса для вечерней работы в различных местах. Иоганнес был хрупким, часто страдал от головных болей. Возможно, сказалось долгое пребывание в душных, прокуренных помещениях и постоянное недосыпание из-за работы по ночам.

Уже в двадцать лет Брамс производил на окружающих впечатление эгоцентрика и интроверта, «стороннего наблюдателя», как он именовал себя в более поздние годы жизни. Он предпочитал отказываться от новых знакомств и жить в мире своего творчества.

По рекомендации его друга, скрипача Иозефа Иоахима, Брамсу предоставилась возможность лично познакомиться с Робертом Шуманом. Это случилось 30 сентября 1853 года. Шуман уговорил Брамса исполнить что-либо из его сочинений и уже после нескольких тактов вскочил со словами: «Это должна слышать Клара!» Уже на следующий день среди записей в расходной книге Шумана появляется фраза: «В гостях был Брамс — гений». Клара Шуман тоже отметила первую встречу с Брамсом в своем дневнике: «Этот месяц принёс нам чудесное явление в лице двадцатилетнего композитора Брамса из Гамбурга. Это — истинный посланец Божий! По-настоящему трогательно видеть этого человека за фортепиано, наблюдать за его привлекательным юным лицом, которое озаряется во время игры, видеть его прекрасную руку, с большой легкостью справляющуюся с самыми трудными пассажами, и при этом слышать эти необыкновенные сочинения...»

Сам Брамс увидел в Кларе нечто вызывающее почтение и возвышенное: супруга знаменитого Шумана, мать шестерых детей, именитая пианистка, кроме того, она была красивой и утончённой женщиной. Он был принят семьёй Шумана не только как ученик, но и как сын. Иоганнес долгое время жил у них до самой смерти Роберта Шумана в июле 1856 года.

Постоянное пребывание рядом с Кларой Шуман породило конфликтную ситуацию, которая определила весь его дальнейший путь, поскольку Иоганнес всю жизнь находился в плену обаяния этой выдающейся женщины — жены человека, которого он безмерно уважал.

Для юного, неопытного и несколько неуклюжего Брамса Клара была символом необычайно тонкой, прекрасной и, не в последнюю очередь, знающей, опытной женщины, ставшей вскоре для него предметом романтической страсти.

Как ни парадоксально, но после смерти мужа Клары Брамс решил разорвать их отношения. Так, для Иоганнеса миновало тяжкое время кризиса — его «Вертеровский период». Он понял, что ему нужна творческая свобода. Инстинкт гения подсказал ему путь самопожертвования и печального одиночества.

С 1857 по 1859 год он был учителем музыки и хоровым дирижёром при дворе Детмольда, в столице которого он смог найти желанный покой после лет, провёденных в Дюссельдорфе и отмеченных тревогой и беспокойством. Этому светлому, беззаботному настрою души мы обязаны обеими оркестровыми серенадами Ре-мажор и Си-мажор.

В конце июля или в начале августа 1858 года Брамс познакомился в Геттингене с дочерью профессора Агатой фон Зибольд. Он очень сильно был влюблен в эту девушку, но снова сыграла свою роль установка «готовность к бегству», и их отношения не привели к браку.

«Гамбургский период» жизни Брамса начался с триумфального исполнения 24 марта 1859 года его фортепианного концерта ре-минор. Годы, проведённые в Гамбурге, дали мощный толчок его творчеству, не в последнюю очередь из-за того, что осуществилась возможность исполнить при участии женского хора вещи, сочиненные в Детмольде. Уезжая позднее в Австрию, он вёз с собой большой музыкальный багаж: квартеты, трио Си-мажор, три фортепианные сонаты, а также множество скрипичных пьес. 8 сентября 1862 года Брамс впервые приехал в Вену. Его восторгу не было предела. Вот что он писал тогда: «...Я живу здесь в десяти шагах от Пратера и могу выпить стаканчик вина в кабачке, где часто сиживал Бетховен». Сначала он показал квартет соль-минор знаменитому в то время пианисту Юлиусу Эпштайну. Восхищение было столь велико, что скрипач Йозеф Хельмесбергер, присутствовавший при первом исполнении, тотчас включил это произведение «наследника Бетховена» в программу своих концертов и 16 ноября исполнил его в концертном зале «Общества друзей музыки». Брамс с восторгом сообщал родителям, как тепло он был встречен в Вене.

Ему удалось получить место хормейстера Венской вокальной академии осенью 1863 года. Его деятельность в качестве хормейстера продолжалась всего один сезон, частично из-за интриг, частично из-за того, что Брамс предпочитал не связывать себя никакими обязательствами и быть свободным для творчества.

В июне 1864 году он снова уехал в Гамбург. Отношения между его родителями были очень сложными, и вскоре, после возвращения сына домой, произошел окончательный разрыв. Иоганнес подыскал отдельную квартиру для матери и сестры, помогал им материально и всячески поддерживал.

Вскоре мать Брамса скончалась от инсульта. Иоганнес тяжело переживал её кончину. В трио для валторн Ми-мажор он, особенно в средней части, попытался выразить свою тоску и горечь утраты. В это же время у него начинает вызревать план сочинения «Немецкого реквиема».

Об истории создания «Немецкого реквиема» известно только, что этот проект занимал композитора больше десяти лет и что Брамс, потрясённый трагической судьбой Шумана, вскоре после его смерти хотел сочинить траурную кантату. Смерть матери могла стать последним толчком к продолжению и завершению реквиема. Брамс закончил шестую часть реквиема только в 1868 году и написал на титульном листе: «В память о матери».

Первое исполнение ещё не завершённого сочинения 10 апреля 1868 года состоялось в Бремене и потрясло слушателей. Восхищенных отзывов реквием удостаивался и в дальнейшем. Например, «Новая евангелистская церковная газета» после исполнения произведения 18 февраля 1869 года в Лейпциге писала: «И если мы ожидали гения... то после этого реквиема Брамс действительно заслужил этот титул».

Одна из величайших удач в жизни Иоганнеса Брамса — знакомство со знаменитым хирургом Теодором Биллротом, приглашённым в 1867 году в Венский университет. Биллрот — большой любитель музыки — стал для Брамса одновременно и другом, и критиком, и покровителем.

В январе 1871 года Иоганнес получил известие от мачехи о том, что его отец тяжело болен. Когда Брамс в начале февраля 1872 года приехал в Гамбург, то увидел, что тот безнадежен. На следующий день отец скончался. Сын тяжело переживал его смерть.

Осенью того же года Брамс начал свою деятельность в качестве артистического директора «Общества друзей музыки» в Вене. Однако работа в «Обществе» вскоре стала для композитора обузой, и он выдержал лишь три сезона. Затем он снова переселился в Баварские горы, где в Тутцинге под Мюнхеном начал работать над большой симфонической формой. Там же появились оба скрипичных квартета до-минор, которые он посвятил Биллроту.

В конце января 1874 года Брамс выступал с концертами в Лейпциге, там он в начале февраля вновь встретил свою бывшую ученицу — баронессу Элизабет фон Штокхаузен из Вены. Десять лет назад он внезапно перестал заниматься с ней из боязни «наделать глупостей» и без ума влюбиться в эту одарённую, красивую и умную девушку. И вот он снова встретил ту, чья красота не угасла с годами. Элизабет уже давно была замужем за композитором Генрихом фон Герцогенбергом, которого Брамс очень почитал. Теперь Иоганнес, без боязни за свою свободу и независимость, мог снова влюбиться в неё, но эта влюбленность носила, скорее, платонический характер.

Между тем финансовое положение Брамса настолько укрепилось, что он в 1875 году мог подумать о том, чтобы большую часть времени посвятить творчеству. Он, наконец, завершил работу над своим квартетом до-минор, которая была начата ещё в доме Шумана. Квартет являлся выражением внутренней борьбы между любовью к Кларе и верностью Роберту Шуману. Кроме того, после двадцатилетнего процесса вызревания приняла окончательную форму его Первая симфония.

Летом 1877 года в Пёртшахе на озере Вёртер появилась его Вторая симфония, являющаяся полной противоположностью строгой Первой и отражающая своей светлой жизнерадостностью покой и уверенность, достигнутые в долгой борьбе. За симфонией в 1878 году последовали скрипичный концерт Ре-мажор и соната для скрипки Соль-мажор, которая получила название «Сонаты дождя». В этом же году Брамс стал почётным доктором университета в Бреслау, по случаю чего отпустил роскошную бороду, которая придавала ему солидный вид. Его популярность растет.

В 1880 году Брамс отправился в Бад Ишл, думая, что там его меньше будут беспокоить туристы и охотники за автографами. Место действительно было очень спокойным, что способствовало укреплению его здоровья и прекрасному душевному настрою. Тогда же началась дружба Брамса с Иоганном Штраусом. Брамс был очарован личностью и музыкой этого композитора.

Летом следующего года Иоганнес переселился в Прессбаум, где завершил Второй фортепианный концерт, радостный характер которого напоминает о живописном ландшафте Венского леса.

А вот лето 1883 года привело Брамса на берега Рейна, в места, связанные с его юностью. В Висбадене он нашел уют и комфортную атмосферу, вдохновившую его к созданию Третьей симфонии.

Его последняя, Четвёртая симфония, была сочинена в 1884-1885 годы. Первое исполнение 25 октября в Майнингене вызвало единодушное восхищение. После успешной премьеры Четвёртой симфонии Брамс пребывал в наилучшем настроении. Стал любезным и общительным. Следующие три лета в Хофштеттене (Швейцария) были для него счастливым временем. Здесь появились вторая соната для скрипки, «Соната Мейстерзингеров», а также третья соната для скрипки. Наряду с этими произведениями были сочинены фортепианное трио, а также великолепный концерт для скрипки и виолончели.

Брамс был в зените славы. Помимо друзей и почитателей, специальные «Брамсовские центры» заботились о том, чтобы ближе познакомить публику с его сочинениями. Особенно почитали композитора в Вене, где впервые исполнялось большинство его произведений. Заключительная фаза жизни Брамса была спокойной и размеренной. Он любил уютную атмосферу своего холостяцкого дома и независимость.

Брамс не переставал работать, в последние годы он завершил цикл немецких народных песен. К сожалению, радость творчества всё чаще омрачалась болезнями. Брамс умер утром 3 апреля 1897 года.

Интересные факты

1. брамс и вино

Однажды композитор Иоганн Брамс был в гостях у одного аристократа. Желая сделать приятное своему гостю, хозяин велел за обедом подать на стол лучшее вино из своих подвалов. Он поднял тост в честь композитора и закончил его так:
"Господа! Это лучшее вино из моих подвалов, так сказать, Брамс среди вин!"
Немного позже он спросил композитора, как ему понравилось вино. Тот ответил:
"Вино неплохое, а нет ли у вас среди вин еще и Бетховена?"

2. брамс на курорте

Брамс долго лечился на одном модном курорте и пил минеральную воду. Когда курс лечения был закончен, врач спросил его:
"Всем ли вы довольны? Может быть, у вас чего-нибудь не хватает?"
Брамс был учтив:
"Благодарю вас, у меня все на месте. Все болезни, которые привез сюда, я увожу и обратно".

3. брамс и виолончелист

Однажды Брамс аккомпанировал посредственному виолончелисту и намеренно играл слишком громко, чтобы заглушить его плохую игру. После выступления виолончелист был очень недоволен и заявил, что он сам себя не слышал. Брамс вздохнул:
"Счастливец!"

4. брамс и почитатель

Один восторженный почитатель, встретив композитора у его дома, восторженно воскликнул:
"Представляю, что будет написано на стене этого дома после вашей смерти".
Брамс меланхолично ответил:
"Сдается квартира".

5. брамс и стихи шиллера

Один начинающий композитор написал песню на стихи Шиллера и попросил Брамса прослушать ее. Брамс прослушал песню и заметил:
"Теперь я убедился, что стихи Шиллера действительно бессмертны".

6. брамс и прием

Организаторы одного большого светского приема очень хотели заполучить себе Брамса. Они решили сделать композитору приятное, доставили ему список всех приглашенных и предложили вычеркнуть всех неугодных ему людей. Брамс на секунду задумался и вычеркнул только свою фамилию.

7. брамс и пирог

Когда Брамс был в гостях, хозяйка дома в его честь испекла пирог, на котором нотами из теста записала один из его этюдов. Брамс отрезал кусок пирога и спокойно заметил:
"Вы меня не только играете, но еще и печете!"

8. брамс и молодой композитор

Один молодой композитор обратился к Брамсу с просьбой оценить его новое произведение. Брамс долго и внимательно изучал партитуру, затем покачал головой и спросил:
"Молодой человек! Где вы покупаете такую хорошую нотную бумагу?"

9. веселенькое

— Что это вы пишете только грустную музыку?- сказал однажды издатель молодому композитору Брамсу.- Напишите что-нибудь веселое.
- Попробую,- ответил Брамс.
Через несколько дней он пришел в издательство с большим свитком.
- Ну, получилось?- спросил издатель.
- Не знаю,- сказал Брамс и протянул ноты.
Новое произведение называлось так: "Весело я ухожу в могилу".

10. счастливая пара

Родители Брамса были довольно странной, но очень счастливой парой. Когда отец Брамса женился, ему было двадцать четыре года, матери же Брамса, Хенрике Христиане Ниссен, незадолго до венчания исполнилось... сорок лет. Причем, она прихрамывала (одна нога была короче другой) и имела вид весьма болезненный.
И тем не менее отец Брамса, Иоганн Якоб, сделал хороший выбор: их совместная жизнь сложилась удачно, и почти сорок лет супруги прожили в любви и согласии и были счастливы и веселы до самой смерти...

11. брамс и оловянные солдатики

Любимой игрушкой маленького Брамса были оловянные солдатики. Часами он мог выстраивать свою "оловянную армию". Но и став уже взрослым мужчиной и прославленным композитором, Брамс продолжал подолгу играть в солдатиков.
- Ах, маэстро, как это можно? - удивлялись друзья. - Вы совершенно не жалеете свое время!
- Господа, вы ничего не понимаете ни в творчестве, ни в оловянных солдатиках, - отвечал композитор. - Стоит мне выстроить мою верную армию и скомандовать ей: "вперед", как ко мне немедленно приходит вдохновение, и в то время, как мои солдаты бегут на штурм, я бегу к роялю...

12. довольно веселая музыка

Однажды издатель неодобрительно сказал молодому Брамсу:
- Ну объясните мне, почему вы постоянно пишете такую грустную и мрачную музыку? Ведь слушатели, приходя на концерт, хотят отдохнуть, повеселиться, чтобы уйти домой с радостным настроением, а вы?.. Нехорошо, молодой человек! Напишите-ка что-нибудь бодрое, веселенькое... Глядишь, и распродажа пойдет повеселее.
- Попробую, - ответил со вздохом композитор.
Через несколько дней он действительно принес издателю свое новое произведение.
- Ну что, получилось? - с интересом спросил издатель.
- Не уверен, - ответил Брамс, - но я очень старался...
Издатель с нетерпением развернул ноты... Новое произведение Брамса называлось: "Весело схожу я в могилу".

13. кто там мучает собаку?!

Однажды приятель Брамса шел мимо его дома и решил просто так, без предупреждения, заглянуть к нему в гости. Войдя в квартиру, он услышал, что из-за двери кабинета композитора доносится фортепианная игра, но при этом к музыке примешивались какие-то странные и протяжные звуки, более всего напоминавшие отчаянный собачий вой...
Зная, что у Брамса нет собаки, приятель был несказанно удивлен и, робко приоткрыв дверь, просто-таки замер от потрясения... Разумеется, никакой собаки в комнате не было, зато был взлохмаченный, в одной ночной рубашке Брамс; он импровизировал за роялем, оглашая при этом комнату истошным душераздирающим воем, и из глаз его ручьями текли слезы...
Приятель замер, зачарованный этой вдохновенной, одновременно жутковатой картиной. Тут Брамс заметил его и, оглушительно захлопнув крышку рояля, взревел:
- Как ты здесь оказался?!
- Я шел мимо и услышал твою музыку... А дверь была не заперта.
- Вон отсюда! - сказал совершенно не склонный в эту минуту к вежливости Брамс. - Мою музыку нужно слушать в концерте, а не у меня под дверью!

14. бездарнее листа...

В XIX веке Вена была музыкальной столицей мира, композиторским Олимпом. Тот, кто хотел стать большим композитором, должен был покорить Вену - непременно! Когда Брамс приехал туда, Вена принадлежала Вагнеру: он царил там, на самой вершине, и отдавать свой трон и звание первого композитора мира никому не собирался... Брамс был талантлив, и это было столь очевидно, что мощная партия приверженцев Вагнера решила уничтожить молодого композитора во что бы то ни стало и совершенно не стеснялась в средствах. Симфонии Брамса в газетах Именовались исключительно "омерзительной, безвкусной, до глубины души лживой и сумасбродной стряпней"... Надо сказать, что незадолго до Брамса точно таким же образом боролись с Ференцем Листом: по отзывам преданных Вагнеру венских рецензентов, не было на свете бездарнее композитора, чем Лист. Зато когда появился Брамс, выяснилось, что есть кое-кто и похуже Листа: "В одном единственном ударе тарелок в любом произведении Листа больше души и чувства, чем во всех трех симфониях Брамса с его серенадами", - писали теперь газеты. Несмотря на это, 29-летний Брамс был назначен руководителем Венской певческой капеллы.
- Пусть себе пишут, раз больше ничего не умеют, - добродушно отзывался о газетчиках Брамс. - Надо же и им чем-то зарабатывать...

15. где живет композитор брамс?

Брамс был чрезвычайно популярен и потому великое множество дилетантов постоянно осаждали его просьбами прослушать их сочинения... Будучи человеком вежливым и доброжелательным, композитор, однако, всеми доступными средствами старался избавиться от этих, как правило, пустых посещений.
Однажды, выходя из своей квартиры на третьем этаже, Брамс столкнулся на лестнице с неким молодым человеком с большой связкой нот в руках... Не было сомнений, что это очередной начинающий композитор. К счастью, искатель славы не знал Брамса в лицо.
- Сударь, не могли бы вы мне подсказать, где тут живет знаменитый композитор Брамс? - обратился молодой человек к Брамсу.
- С превеликим удовольствием, - любезно отозвался Брамс, - вы на верном пути, композитор Брамс живет на третьем этаже... - и, раскланявшись, отправился по своим делам.

16. это на меня не похоже

Будучи достаточно язвительным, Брамс никогда не упускал случая отпустить острое словцо. Друзья знали об этом свойстве композитора и относились к его злословию, как к должному. Однажды, попрощавшись с друзьями, Брамс пошел домой. Вскоре он возвратился со словами:
- Простите меня.
- Но за что, ты как будто сегодня никого не обидел!
- За это и прошу прощения. Я никого из вас не обидел, а это на меня совсем не похоже.

17. брамс, бетховен и ослы

Один аристократический любитель музыки как-то не без сарказма спросил у Брамса:
- Маэстро, а не кажется ли вам, что тема финала вашей Первой симфонии поразительна похожа на аналогичную тему Девятой симфонии Бетховена?
- Действительно, это так! Но гораздо поразительнее то, что каждый осел считает своим непременным долгом сообщить мне об этом!

18. тяжелое дело

Брамс был довольно слабым оратором. После исполнения его Первой симфонии (которую Бюлов назвал "десятой симфонией Бетховена"), был устроен банкет, на котором присутствовал чешский виолончелист и композитор Давид Поппер. Брамса попросили выступить, и он начал так:
- Сочинение музыки - довольно тяжелое дело... - тут он надолго замолчал, видимо не зная, что говорить дальше, и наконец продолжил: - Подражание значительно легче, однако об этом с большим знанием дела может рассказать мой друг Поппер.
Тогда Поппер встал и, смеясь, ответил:
- Господа, Брамс утверждает, что я специалист в подражании; не знаю, точно ли это. Знаю только, что единственный композитор, кому полезно подражать, это Бетховен. Но как раз об этом более подробно может рассказать именно мой друг Брамс...

19. большое расстройство

Брамс был довольно суеверным и терпеть не мог, чтобы его хвалили. Поэтому в свободное время он с превеликим удовольствием читал в газетах разгромные критические статьи о своем творчестве, причем, чем сильнее его ругали, тем больше он радовался.
Но однажды в какой-то бульварной газетенке появилась рецензия, весьма сильно расстроившая композитора. В ней было сказано следующее:
"Трудно понять, как этот весьма бесталанный музыкант, сочинивший несметное количество совершенно слабых вещей, смог вдруг создать такую прекрасную "Песню о вечной любви".
- Черт знает что! - сердито воскликнул Брамс. - Как он смеет! Далась ему моя "Песня о вечной любви"? А ведь как хорошо начал!..

20. добрый совет

Одна малоодаренная певица давала концерт. Незадолго до него она попросила Брамса дать ей совет...
- А вы готовы к концерту, мадам? - поинтересовался тот.
- Разумеется, маэстро! Может быть, вы прослушаете меня сейчас?
- Нет, нет, вы меня неправильно поняли, сударыня, - живо возразил Брамс, - я только хотел узнать, сшито ли у вас к концерту платье и куплены ли перчатки?
- Ну конечно, но почему вас интересуют эти мелочи?
- Но вы же просили моего совета. Просто если бы вы не сделали всего этого, я бы посоветовал вам отменить концерт...

21. было бы желание

Второй страстью после музыки у Брамса с раннего детства было чтение. Он читал столько, сколько позволяло время. Чтение являлось для него одновременно развлечением, отдыхом и потребностью. Брамс частенько наставлял своих учеников:
- Чтобы стать хорошим исполнителем, надо не только много упражняться на инструменте, но и много читать. Книга будит воображение, не дает лениться уму. Читайте, господа, читайте как можно больше!
- А когда же заниматься инструментом? Ведь он тоже требует времени! - с недоумением задавали вопросы ученики.
- Было бы желание, а уж время всегда найдется! - решительно отвечал книголюб-учитель. - Например, сам я, еще будучи ребенком, вынужден был зарабатывать на жизнь, играя всякую ерунду в матросских кабачках Гамбурга. Я довольно сильно томился таким времяпрепровождением, пока не догадался поставить на пюпитр вместо нот книгу! Правда, порой, зачитавшись, я и не замечал, как вместо танцев принимался играть сонату Бетховена... Но, честно говоря, пьяным матросам было все равно, они плясали и под Бетховена. Так что и они, и я проводили вечера во взаимном удовольствии.

22. ни слова о грустном!

За всю свою долгую жизнь Брамс не написал ни одной оперы, хотя неоднократно делал такие попытки. Скорее всего, дело в том, что композитору "перебежал дорогу" его давний фанатичный недруг Рихард Вагнер, который люто ненавидел музыку Брамса и заодно его самого. Брамс просто боялся ступить на "вражескую территорию", прочно завоеванную великим Вагнером. Как только речь заходила об опере, Брамс тут же восклицал:
- Об опере и женитьбе в моем присутствии - ни слова!

23. "вкусный" брамс

Однажды придя в гости к друзьям, Брамс с удивлением обнаружил на столе огромный сладкий пирог, который украшали не розочки, и узоры, а сделанная кремом нотная запись одного из Брамсовских этюдов... Дело в том, что хозяйка дома была довольно неплохой пианисткой и большой почитательницей музыки Брамса.
Рассмеявшись и поблагодарив гостеприимную хозяйку, композитор отрезал кусок пирога, заметив при этом:
- Очень любезно с вашей стороны, что вы не только меня играете, но еще и печете... Кстати, очень вкусно!

24. вполне успешное лечение

Однажды Брамс решил поправить свое пошатнувшееся здоровье и отправился, как тогда говорилось, "на воды". Несколько месяцев он лечился на одном из немецких приморских курортов: проходил врачебные осмотры, пил минеральную воду, соблюдал строгую диету...
Когда курс лечения был наконец закончен, врач, в последний раз осмотрев композитора, спросил:
- Всем ли вы довольны, господин Брамс? Может быть, вам чего-нибудь не хватает?
- Благодарю вас, - учтиво ответил Брамс, - лечение проходило вполне успешно и со мною все в полном порядке: все болезни, которые я привез с собой, увожу обратно...

25. о, счастливчик!

Однажды, аккомпанируя в концерте одному не очень талантливому виолончелисту, Брамс старался играть погромче, чтобы заглушить его плохую игру. После концерта виолончелист принялся сердито выговаривать Брамсу:
- Я весьма недоволен вами: вы так громко играли, что я сам себя не слышал!
- Считайте, что вам крупно повезло! - со вздохом ответил композитор.

26. мемориальная доска...

Как-то выходя вместе с Брамсом из дома, в котором тот жил, друг и почитатель композитора благоговейно произнес:
- Наверно вы никогда не задумывались, что будет написано на доске, которую повесят на стене этого дома после вашей смерти?
- Там будет написано всего два слова, усмешкой отозвался Брамс.
- Какие же?
- Сдается квартира...

27. бессмертный шиллер

Некий композитор, известный своей совершеннейшей бездарностью, написал песню на слова Шиллера и долго уговаривал Брамса послушать ее.
Брамс согласился.
- Ну, как вам моя песня, уважаемый господин Брамс? - в волнении спросил композитор поднимаясь из-за рояля.
- О, превосходно!
- Ах, я так рад!
- И я тоже, - сказал Брамс, облегченно вздохнув. - Знаете, слушая вашу песню, я убедился в том, что это стихотворение Шиллера, несмотря ни на что, действительно бессмертно...

28. персона нон грата

Известно, что Брамс был человеком довольно замкнутым и с годами становился все более нелюдимым: он не любил больших и шумных сборищ, избегал появляться на праздниках, если это не было вызвано решительной необходимостью.
Однажды организаторы большого светского приема в его честь решили сделать композитору приятное и, представив ему огромный список приглашенных, предложили вычеркнуть из него всех, кого ему не угодно было видеть.
Не долго думая, Брамс взял карандаш и вычеркнул себя.

29. почитатель

Однажды жена "короля вальсов" Иоганна Штрауса попросила Брамса написать несколько строк в ее семейный альбом. Брамс, любивший музыку Штрауса и высоко ценивший его талант, взял перо и, набросав первые такты вальса Штрауса "На прекрасном голубом Дунае", ниже сделал приписку: "К сожалению, музыка не моя. Иоганн Брамс".

30. а бетховен лучше...

Как-то один приятель-аристократ пригласил Брамса к себе на обед. Композитор принял приглашение и, прибыв в назначенное время, нашел там весьма изысканное общество. Желая подчеркнуть особое уважение к композитору, хозяин дома, когда гости сели за стол, произнес с важностью:
- Господа, так как сегодня мой дом почтил своим присутствием сам Йоганнес Брамс - наш прославленный композитор, я велел принести из моих винных подвалов мое наилучшее вино; это, так сказать, Брамс среди моих вин!
- Ну, дорогой наш маэстро, как вам мой "Брамс"? - некоторое время спустя поинтересовался у Брамса хозяин дома, имея в виду свое вино.
- В общем, неплохо, - ответил Брамс, - но все-таки позволю себе спросить: а нет ли в ваших подвалах Бетховена?..

31. важный вопрос

Начинающий композитор обратился к Брамсу с просьбой оценить его сочинение. Ознакомившись с партитурой молодого автора, Брамс долго молчал, снова и снова разглядывая листы...
- Неужели вы ничего не хотите мне сказать, маэстро? - расстроился юноша.
- Нет, - добродушно отвечал Брамс, - но, признаться, мне бы очень хотелось задать вам один вопрос...
- О, пожалуйста!
- Где вы покупали такую хорошую нотную бумагу?

32. вена ждет вас!

Брамс всегда охотно помогал всем, кто нуждался в его помощи, причем делал это от чистого сердца. Он очень симпатизировал чешскому композитору Антонину Дворжаку, с которым познакомился однажды в Праге и полюбил всей душой.
Брамс настаивал, чтобы Дворжак приехал в Вену, и обещал помочь ему найти там работу.
Дворжак сомневался в успехе этого предприятия и отказался, сославшись на то, что жизнь в Праге гораздо дешевле.
- Пусть вас это не беспокоит, - настаивал Брамс. - Вы вполне можете рассчитывать на меня. Дело в том, дорогой Антонин, что у меня есть состояние, но нет детей, а заводить их на старости лет уже поздно...
- Вы хотите меня усыновить? - засмеялся Дворжак.

33. замечательный памятник

Некий музыкальный критик, бывший большим приятелем Брамса, никогда не упускал случая подтрунить над ним. Однажды они вдвоем гуляли по аллеям венского парка и беседовали о музыке. Будучи верным себе, критик сказал: - Знаете, дорогой друг, вы - великий композитор. Я отчетливо представляю себе, как по прошествии лет в этой прекрасной аллее непременно будет воздвигнут прекрасный памятник знаменитому композитору Брамсу. Люди будут гулять здесь, любоваться этим памятником и спрашивать: "Интересно, а кто это?"

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет