Вокально-симфонические произведения Стравинского
Глава №32 книги «История зарубежной музыки — 6»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюЧисло вокально-симфонических сочинений Стравинского растет от 20-х годов к 60-м почти в геометрической прогрессии. И если написанная в 1930 году Симфония псалмов для хора и оркестра выглядит одиноко среди множества произведений других жанров, созданных в то время, то к 50-м годам картина меняется. За кантатой для мужского хора и оркестра с чтецом «Вавилон» (1944) и Мессой для смешанного хора и двойного квинтета духовых (1948) в 50-е и 60-е годы следует большой массив сочинений (кантаты, песнопения, священная баллада и т. п.), определивших главенство вокально-симфонических жанров в поздний период. Многие из этих произведений написаны на латинские тексты, заимствованные из Библии или католического церковного обихода. В этом массиве выделяются Canticum sacrum (1956) и особенно Requiem canticles (1966).
Поворот от театральных жанров, бывших у Стравинского ведущими ранее, к жанрам вокально-инструментальным требует специального пояснения. Среди вокально-симфонических сочинений позднего периода немного таких, которые рассчитаны специально на исполнение при богослужении. Даже в названия композитор вносит важные смысловые оттенки, которые отличают эти сочинения от культовых. Он обращается к тексту Библии чаще, чем к текстам церковного обихода. Нередко он избирает тексты псалмов, которые трактует как «поэмы восхваления, но также гнева и проклятия».
Псалмы для него — самое общее выражение состояний, символы их. Слово при этом выполняет, скорее всего, роль знака. Стравинский опирается на латинский текст, придавая ему особый «заклинательный» характер, который был бы снижен употреблением любого живого, используемого в быту языка. Вспомним, что основополагающий принцип неоклассицизма — снять наносное, случайное, «эмпирическое», противопоставив ему вечное, опирающееся на опыт истории.
В поздний период Стравинского привлекает эпоха нидерландских полифонистов, он погружается в глубь веков — вплоть до XV столетия! Воскрешая формы канона, мотета, хоровой фуги, он обращается к ним ради того содержания, которое они несли. Композитор считает, что они — «части музыкального духа, изъятые из употребления».
Отстаивая высокую духовность как важнейший критерий искусства, Стравинский теперь прибегает к хору, который несет эту духовность в слове, интонируемом звуковой массой самых совершенных и чутких инструментов — человеческих голосов; они управляются непосредственно дыханием и в совокупности приобретают дополнительно особое качество — «соборность», возникающую при коллективном слиянии художественных усилий. Разумеется, Стравинский не отказывается и от оркестровых средств, играющих важную роль в симфоническом воплощении его замыслов. Но хору он уделяет в поздний период самое большое внимание. И если на более ранних этапах он внес существеннейший вклад в развитие театральных и инструментальных жанров, то теперь — в развитие хорового творчества.
Поворот Стравинского к жанрам духовной музыки не является чем-то совершенно исключительным для европейской музыки XX века. Можно назвать длинный список сочинений, принадлежащих самым выдающимся композиторам, которые обращаются к страстям, литании, мессе, псалму и их разновидностям. Эти авторы — Кодай, Яначек, Шимановский, Пуленк, Онеггер, Мийо, Мартину, Малипьеро, Бриттен, Лигети, Пендерецкий... У некоторых из них, как, например, у Пуленка, месса и кантата заняли центральное место именно в поздний период их творчества.
Стравинский и в этом оказался созвучен своему времени, ведущим тенденциям эпохи. Он был свидетелем многих политических и социальных трагедий. И чем острее он ощущал тревоги мира, тем незыблемее и устойчивее, согласно его эстетике, должен был быть противопоставляемый им идеал.
В поздний период Стравинский достиг этой цели с помощью библейского слова. Сквозь библейскую притчевость, снимающую всякую суетность, сквозит важнейшая мысль, не перестававшая его волновать. О тревогах и печалях человека повествует он, сочиняя Threni — «жалобы пророка Иеремии» — или Requiem canticles (Заупокойные песнопения), которые свидетельствуют, что вера важна для него как антипод безверия, духовной опустошенности, отсутствия идеалов. В предощущении своего жизненного заката он прибегает к Библии, чтобы продолжить ведущую тему своего творчества, воплощенную еще в «Весне священной». Вслед за выдающимся современником Г. Гессе он мог бы сказать: «Я верю в законы человеческого рода, которые существуют тысячелетия, и я верю, что они переживут всю суету и неразбериху наших дней».