Равель. Благородные и сентиментальные вальсы

Фортепианная сюита «Благородные и сентиментальные вальсы» создана Морисом Равелем в 1911 г. По мысли композитора, это должны были быть вальсы в манере Франца Шуберта, в которых «виртуозность сменяется прозрачным письмом». На первый взгляд, произведение не имеет литературной основы, но обращает на себя внимание дальнейшая судьба цикла: автор написал оркестровую версию «Вальсов», на основе которой был создан балет «Аделаида, или Язык цветов». Этой оркестровой версии предпослан эпиграф, позаимствованный из «Встреч господина де Брео» – романа, принадлежащего перу французского писателя Анри де Ренье: «Сладостное и всегда новое удовольствие в бесполезном занятии». Следовательно, можно предположить, что образный строй «Вальсов» был изначально связан с этим литературным произведением.

С Ренье Равеля роднит и утонченность, и единство простоты и ясности с загадочностью. В романе, из которого взят эпиграф, немалую роль играет музыка – даже бытовые звуки (например, звенящая посуда) или «голоса» природы осмысливаются как нечто музыкальное. Музыка как таковая для персонажей романа является благородным развлечением, но занятия музыкой становятся поводом для любовных историй. Структура равелевского цикла тоже напоминает форму романа Ренье: цепь различных, но связанных между собой эпизодов с элементами повторности. Действие романа происходит в XVII столетии, и в одном из вальсов возникают черты менуэта.

В первом вальсе – страстном и пылком – действительно есть нечто шубертовское: ритмическая последовательность – две восьмые и две четверти – типична для Шуберта, как и «венские» соотношения в гармонии (тоника – доминанта), но тоника обогащается ступенями субдоминантовой группы. «Туттийное» вступление сменяется простой вальсовой мелодией. Утонченное звучание постепенно усиливается, приводя к торжественной, мощной звучности в конце вальса.

Второй вальс отличается от первого более медленным темпом и меланхоличным, мечтательным настроением (слово «сентиментальный» в заглавии произведения подходит к этому вальсу в наибольшей степени). Простая, гибкая мелодия, построенная на аккордовых звуках, играет тонкими нюансами. Мелодическое начало торжествует здесь, представая во всей красе.

Три последующих вальса, объединенных небольшими связками, исполняются без перерыва. Третий вальс – легкий и подвижный, исполненный света и грации – характеризуется очень лаконичными линиями мелодии и музыкальной вертикали. Мелодия строится на звуках аккордов, тему поддерживает лаконичное сопровождение, почти всегда излагаемое равномерными четвертями, а классические аккорды в трехголосном или четырехголосном изложении усложняются лишь октавными перестановками составляющих их ступеней. Светлая поэтичность, подчеркнутая мажорным ладом, роднит эту пьесу с шубертовскими вальсами.

Более сложным преломлением традиций жанра характеризуются следующие два вальса, близкие друг к другу по гармонии и контрастирующие в плане образном и эмоциональном.

Томность четвертого вальса обусловлена секвенционным движением по звукам диссонирующего аккорда в сочетании с плавным ритмом. Полиритмия придает вальсу взволнованность.

Вальс пятый – лиричный, поэтичный и более медленный, чем предыдущий – отличается простой фактурой: мелодия излагается в правой руке, а традиционный вальсовый аккомпанемент – в левой. Четкий ритмический рисунок сочетается с хроматизмами и двойными нотами. Предельно простая фактура роднит пятый вальс со вторым.

Шестой вальс образует арку с третьим. В оживленном движении четвертями мелодия гибко и свободно изменяет метр – 3/4 сменяется 3/2 и 6/4, столь же свободно обращается композитор с темпом.

Наибольшей протяженностью и драматичностью отличается седьмой вальс. Начинается он с целотонных гармоний, подготавливающих основной раздел, в котором появляются шубертовские черты. Впрочем, в мелодии можно усмотреть нечто и от Фредерика Шопена, и даже от Иоганна Штрауса. Из всех номеров цикла седьмой вальс был особенно дорог композитору – Равель с большой охотой исполнял эту пьесу для своих друзей. По желанию композитора, седьмой вальс был включен в радиопередачу, посвященную его творчеству.

В эпилоге, которым без перерыва сменяется седьмой вальс, возникают элементы разных номеров сюиты. Фактура проста, но очень колоритна: неясные призвуки сопровождают мелодию. Ощущение умиротворенности царит в эпилоге, последние его такты истаивают, словно удаляясь.

Первое исполнение сюиты на концерте Музыкального общества было необычным: имя композитора не называлось – слушателям предлагалось самим угадать автора, указав его имя в специальной анкете. В тайну не были посвящены даже друзья Равеля, весьма критически высказавшиеся о произведении. Большинство слушателей верно определило автора – правда, перевес составил всего один голос. Но дальнейшая судьба сюиты оказалась счастливой – она приобрела популярность и в фортепианной версии, и в появившейся позднее оркестровой редакции.

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет