Прокофьев. Соната для фортепиано No. 6
Piano Sonata No. 6 (A-dur), Op. 82
05.09.2014 в 20:29.
От создания Сонаты № 5 время написания Шестой сонаты Сергея Сергеевича Прокофьева отделено шестнадцатью годами – композитор начал работать над нею в 1939 г. За это время произошло немало важных событий – и в мире, и в жизни Сергея Сергеевича: приехав в очередной раз из-за границы на родину, он принял решение остаться в Советском Союзе, связав дальнейшую жизнь с родной страной. Уже были созданы опера «Семён Котко», балет «Ромео и Джульетта», кантата «Александр Невский», Второй скрипичный концерт – Прокофьев был уже сложившимся творцом, сполна овладевшим композиторским мастерством.
Обстановка в мире была неспокойной: вслух утверждалось, что «войны не будет», но умным и проницательным людям (к числу которых Прокофьев, несомненно, принадлежал) было ясно, что война неизбежна. Уже достаточно громко заявила о себе страшная, уродливая сила в лице немецкого фашизма. Тревожная обстановка предвоенного времени отразилась в образном строе прокофьевской Сонаты № 6 ля мажор – в ней звучит и тревога, и яростная страсть, и «механическая» жесткость бездушной силы. Мир образов сонаты сопоставим с «миром» кантаты «Александр Невский».
Четырехчастная Соната № 6 и два последующих произведения в этом жанре были задуманы одновременно как Сонатная триада. Сергей Сергеевич одновременно начал работу над одиннадцатью частями трех сонат – две из них должны были стать четырехчастными, а третья – трехчастной (в конечном итоге композитор отступил от этого замысла в Седьмой сонате, написав в ней три части). Сонатная триада воплощает идеи борьбы и преодоления, разворачивая широкую панораму схватки противоборствующих сил вселенского масштаба. Драматическая напряженность и поистине симфоническая монументальность отличают Сонатную триаду в целом и Шестую сонату в частности. Образы борьбы, воплощенные в ней, перекликаются с творениями Людвига ван Бетховена – не случайно зарождению замысла Сонатной триады предшествовало прочтение книги французского писателя Ромена Роллана об этом композиторе. Шестая соната резко отличается от предшествующих произведений Прокофьева в этом жанре – на смену молодому задору, шутке, гротеску приходит яростный натиск и борьба не на жизнь, а на смерть.
Красной нитью проходит через сонату лейтмотив, открывающий ее – жесткий, наступательный, резко врывающийся. В первоначальном облике он возвращается в финале, а в других частях появляются его трансформации. Определяет он и характер главной партии – исключительно экспрессивной благодаря синкопам и острым гармониям. В тонально неустойчивой связующей партии есть оттенок токкатности. Полную противоположность главной и связующей являет собою побочная партия, своей лиричностью напоминающая музыкальную характеристику нежной балетной героини – Джульетты. Формально ее тональность – до мажор, но она завуалирована отсутствием тонического трезвучия и органным пунктом на седьмой ступени. В ней присутствуют речитативные интонации, но они смягчаются плагальными гармониями. Токкатность связующей возвращается в заключительной партии, и все же она кажется менее жесткой. В разработке главную роль играет побочная партия, развитие которой идет по пути драматизации в столкновениях с интонациями главной партии. В кульминации они окончательно подавляют побочную партию – это воспринимается как разгул бесчеловечной силы. Реприза коротка, но динамична. В ней господствует главная партия, а интонации лейтмотива становятся особенно агрессивными.
Вторая часть – изящное скерцо с оттенком танцевальности. Единственный раз возникают в этой драматичной сонате образы мягкой иронии, столь любимые композитором – эта часть воспринимается как непродолжительная передышка после напряженной борьбы, развернувшейся в сонатном аллегро. Форма второй части сочетает черты трехчастности и рондо.
Драматизму первой части противопоставляется и третья часть, но иначе – уводя в сферу лирики. Ее сдержанная страстность заставляет вспомнить о лирических сценах «Ромео и Джульетты». Хроматизированные гармонии остаются легкими и прозрачными благодаря трехзвучной основе. Мелодическая линия довольно проста, но она приобретает изысканность благодаря украшающим ее подголоскам.
Драматичность и действенность возвращаются в четвертой части. Финал, написанный в форме рондо-сонаты, утверждает господство мрачно-тревожных настроений, что подчеркивается возвращением лейтмотива в первоначальном облике. Тревожному рефрену противопоставляется светлая и даже наивная первая тема побочной партии, а в ее второй теме маршевость сочетается со скерциозностью. Призывный лейтмотив появляется в эпизоде Andante. В коде объединяются элементы главных партий первой части и финала.
Соната была завершена в феврале 1940 г. – менее, чем за год до начала войны. Ее первым интерпретатором стал Святослав Теофилович Рихтер. Концерт, в котором прозвучало новое творение Прокофьева, был очень важен для пианиста как «первое нестуденческое выступление». Музыкант был восхищен сонатой, в которой Прокофьев, по словам Рихтера, «включает в свою музыку сокрушающий пульс ХХ века», и впоследствии пианист исполнял немало произведений Прокофьева.