Малер. «Волшебный рог мальчика»
Des Knaben Wunderhorn
12.01.2011 в 16:10.
«Волшебный рог мальчика»… как много связано с этим сборником для немецкого романтизма и для немецкой культуры в целом! Издание его в начале XIX в. Ахимом фон Арнимом и Клеменсом Брентано – двумя поэтами, принадлежавшими к гейдельбергскому кружку романтиков – стало событием, значимость которого трудно переоценить. И пусть в данном случае не обошлось без литературных мистификаций (например, балладу о Лорелее, вызвавшую впоследствии к жизни немало произведений – и поэтических, и музыкальных – сочинил сам Клеменс Брентано), но все же большую часть текстов, вошедших в сборник, составляли подлинные народные песни – любовные и сказочные, исторические и религиозные, забавные и солдатские. Для нескольких поколений творцов сборник стал неиссякаемым источником вдохновения, Гейне рекомендовал эти песни тем, кто желает «узнать немцев с лучшей стороны», к сборнику обращались в своем творчестве композиторы от Карла фон Вебера до Альбана Берга.
Не мог пройти мимо «Волшебного рога мальчика» и Густав Малер. Сборник стал одной из его настольных книг. По словам композитора, до сорокалетнего возраста он, если только не сочинял тексты для своих произведений сам, выбирал их из «Волшебного рога мальчика». Среди таких произведений можно назвать симфонии со Второй по Четвертую – композитор в них включил песни, созданные на эти стихи, и «Песни странствующего подмастерья», в первом номере которых используется вариант текста из сборника.
Песни, объединенные в двух тетрадях и впоследствии изданные под заглавием «Двенадцать песен из «Волшебного рога мальчика», написаны были Густавом Малером между 1892 и 1895 годами. Создавался этот цикл как произведение в вокально-симфоническом жанре – для голоса с оркестром, однако позднее – для того, чтобы его можно было исполнять в рамках камерных концертов – композитором был сделан и вариант для голоса с фортепиано.
Цикл был для композитора чем-то средним между творческой лабораторией и подобием «музыкального дневника». В песнях этих шло становление того круга образов, который был воплощен в симфоническом его творчестве (не случайно песни нередко становились материалом для симфоний). Здесь представлены образы и драматические, и лирические, и гротескные, и народно-песенные.
Первая тетрадь начинается двумя номерами, чьи тексты относятся к числу солдатских песен – «Ночная песня стража» и «Напрасный труд». В первом номере решительно восходящая, раздробленная на мотивы мелодия выражает протест, обращенный против жестокости мира, где розы заменены алебардами, а юноши должны погибать на войне вместо того, чтобы наслаждаться любовью в мирной жизни. «Напрасный труд» строится как разговор солдата и девушки: тончайшая игра тональностей роднит эту гибкую, очаровательную в своей наивности мелодию с шопеновской музыкой. Столь же обаятельным выглядит четвертый номер – «Кто придумал эту песенку»» – одна из тех песен, которые Малер назвал «юморесками», ее простодушной мелодии присущи черты лендлера. Контрастом ей звучит наиболее трагическая песня первой тетради – «Земная жизнь»: на фоне бурного аккомпанемента звучат отчаянные возгласы ребенка, умирающего от голода, и обреченно-спокойные в своей монотонности реплики матери, уговаривающей потерпеть. В этом Малеру виделся образ человека, который так и не получает от «матери-судьбы» того, в чем более всего нуждается, пока не становится слишком поздно. Замыкает первую тетрадь горькая в своей ироничности «Проповедь Антония Падуанского»: хищные рыбы, выслушав проповедь святого о том, что жить надлежит в мире и любви, продолжают пожирать собственных сородичей. «Кружащаяся», многократно повторяющаяся мелодия кажется простой – но это не та «благородная простота», которая ассоциируется с народным искусством, а нарочитая примитивность, воплощающая пустоту и бессмысленность мира.
«Рейнская сказочка», которая открывает вторую тетрадь, вновь возвращает к романтическому взгляду на родную старину – мелодия, напоминающая народную песню, обретает особое очарование благодаря красочной гармонии. Совсем другая «простота» предстает в «Похвале знатока» – сатирической песне об осле, который взялся судить со знанием дела о соловьиной песне: язвительный текст положен на подчеркнуто примитивную мелодию. «Песня узника в башне» – драматическое высказывание о том, что человека можно заковать в цепи, но никто не сможет сковать его мысли: мелодические фразы то и дело прерываются – словно от переполняющих человека эмоций. Светлая, радостная песня «Три ангела пели сладкий напев» вошла позднее в Третью симфонию как пятая ее часть. Использована в симфонии (Второй) и шестая песня – «Изначальный свет» – с ее широким дыханием и переменным размером.
Первое исполнение отдельных номеров цикла относится к разным годам, начиная с 1895.