Джоаккино Антонио Россини

Стендаль в своей часто цитируемой и вызвавшей много споров книге о Россини пишет:

«Наполеон умер, но есть еще один человек, о котором теперь говорят везде: в Москве и Неаполе, в Лондоне и Вене, в Париже и Калькутте. Слава этого человека распространяется всюду, куда только проникла цивилизация, а ведь ему нет и тридцати двух лет!»

Это мнение автора «Пармской обители» и «Красного и черного». Перелистывая газеты, выходившие сто лет назад в Париже, Милане, Риме, Вене, мы убеждаемся, что Стендаль был прав. Оперные театры сражаются за партитуры Россини. Высшей славой для певцов считается исполнение его арий. Россини — кумир публики, и даже специалисты признают, что он обладает ярким оркестром, изысканными гармониями, мощным ритмом и тем качеством, какое дано лишь немногим, даже из самых великих: он смеется и смешит. Он излучает веселье, иногда хохочет, но ни на минуту не становится пошлым или вульгарным. Он всегда остается верным сыном Италии: произведения его стройны, мелодичны, обладают чувством меры и глубокой человечностью.

Россини был кумиром века. Прошло почти сто лет со дня его смерти, и, хотя восхищение им и было ослаблено триумфом более поздних итальянских мастеров, сияние его искусства не поблекло и поныне. Фигаро из «Севильского цирюльника» вечен. Это более, чем шедевр. Это тип, которому волей-неволей следовали писатели, драматурги, композиторы, — словом, знатоки музыкальной сцены целого столетия. На примере Фигаро они поняли, как сливается в единую классическую фигуру плебейская сила, блестящее остроумие, очарование итальянской мелодии, богатый ритм итальянского языка, как растворяется все это в счастливой улыбке и юморе Фигаро-победителя.

Отец Россини был трубачом города Пезаро. Должность не особенно почетная и, главное, не очень доходная. Но и ее он быстро потерял, так как был человеком горячим, восторгался идеями французской революции и не скрывал своих убеждений. Городской магистрат увольняет его, и кормилицей семьи становится мать Россини, певица, выступающая в Болонье и в провинциальных театриках как певица второго-третьего ранга.

Юный Россини растет, как сорняк. Никто о нем особенно не заботится. За учебой его следит, более или менее успешно, бабка. Молодой музыкант все же научился играть на альте и на фортепиано, он неплохой трубач, но прежде всего — окруженный всеобщим вниманием ребенок-певец. Уже в детстве он начинает сочинять музыку; в дальнейшем эти первые музыкальные опыты были введены им в партитуру одноактной оперы «Деметрий и Полибий», представленной в 1812 году.

Серьезная учеба начинается для него в 1804 году. Семья переселяется в Болонью, и мальчик сдает экзамен в Музыкальный лицей. Учителем его стал маэстро Маттеи (один из воспитанников легендарного падре Мартини). Он держит молодого человека в строгости. Маэстро не удивишь гениальными импровизациями или мелодиями, экспромтом набросанными на бумагу. Молодому Россини приходится учиться всем приемам гармонии, контрапункта, классического строя. Юный музыкант серьезно берется за учебу. Он даже переступает границы, поставленные ему Маттеи: со все возрастающим восторгом и преданностью изучает Моцарта. За ним так и осталась насмешливая кличка: «il tedeschino», то есть «немчик». В 1808 году Россини — лучший музыкант лицея. За сочиненную им кантату ему присуждают первый приз. Он не оставляет без внимания ни камерную, ни симфоническую музыку, пишет пьесы для контрабаса, трубы и других духовых инструментов, сочиняет в то же время пять квартетов для смычковых инструментов.

В 1810 году, когда Россини было всего 18 лет, Маттеи выдает юному композитору «грамоту мастера»: Россини научился контрапункту, обращению с голосами и различными инструментами. Он самостоятельный артист, уже не нуждающийся в учителях. Очевидно, не только Маттеи, но и другие итальянские специалисты того времени сочли его готовым мастером. Его приглашают в Венецию, и 18-летний композитор молниеносно набрасывает на бумагу одноактную оперу «Брачный вексель». По общему мнению, «немчик» уделил слишком много внимания оркестру, что почти угрожает успеху певцов, но это едва слышное возражение умолкает под громкие овации публики. На протяжении последующих пяти лет Россини пишет двенадцать опер, среди них такие, пользующиеся мировым успехом, как «Итальянка в Алжире», «Синьор Брускино» или «Елизавета, королева английская».

20 февраля 1816 года — знаменательная дата как в жизни Россини, так и в истории итальянской оперы. В этот день состоялась премьера его шедевра — «Севильского цирюльника». Об этом произведении сложились целые легенды. Поскольку все их мы привести не можем, процитируем слова Стендаля, современника композитора:

«Когда Россини приехал в Рим, у импрессарио театра «Арджентина» возникли неприятности с полицией, которая наложила запрет на все тексты под тем предлогом, что они скрывают в себе разные намеки. Когда народ остроумен и к тому же недоволен, намеком становится все. Под влиянием плохого настроения импрессарио раз как-то предложил губернатору Рима «Севильского цирюльника», прелестное либретто, некогда уже положенное на музыку Паэзиелло. Губернатор, которому в этот день особенно надоели разговоры о нравах и благопристойности, принял его предложение. Россини это сильно смутило; он был слишком умен для того, чтобы не проявить скромности перед истинными заслугами. Он тут же написал об этом письмо Паэзиелло в Неаполь. Старый композитор, который был в значительной степени наделен чертами гасконизма и просто умирал от зависти, узнав об успехе «Елизаветы», очень вежливо ответил ему, что он встречает с большой радостью выбор, сделанный папской полицией. По-видимому, он рассчитывал, что опера провалится с треском. Россини написал к этому либретто очень скромное предисловие, показал письмо Паэзиелло всем римским любителям музыки и принялся за работу. За тринадцать дней музыка «Цирюльника» была написана...

Римская публика нашла начало оперы скучным и значительно уступающим творению Паэзиелло...

Но сама музыка со времен Паэзиелло тоже сделала огромный шаг вперед: она избавила себя от надоедливых речитативов и овладела искусством ансамбля. «Но это же смешно — петь одновременно впятером или вшестером», — говорили некоторые равнодушные ценители музыки. «Да, вы правы! Петь вдвоем тоже до последней степени нелепо; случается разве когда-нибудь двум людям говорить одновременно, даже тогда, когда они охвачены самой сильной страстью?.. Но зато живые ансамблевые номера с их кресчендо разгоняют скуку...» Стендаль лишь упоминает о провале спектакля и в некоторой степени раскрывает подоплеку этого. Дело в том, что здесь произошел «запланированный» провал, то есть скандал, организованный сторонниками Паэзиелло, и настолько успешно, что Россини покинул театр «Арджентина» во время действия, как капитан, обратившийся в бегство с тонущего корабля, спасти который невозможно. Скандал настолько огорчил несчастного молодого автора, что после представления примадонна застала автора провалившейся премьеры в полусне-полуобмороке.

Второе представление уже принесло Россини успех, а последующие — мировой успех.

После Пезаро, Болоньи и Рима Россини устроился в Неаполе, если можно назвать устроенной его беспокойную жизнь. Борьба с новыми и новыми театрами, произведениями, певцами и импрессарио. Одна премьера в Неаполе, другая — в Венеции, третья — в Риме, четвертая — в Милане, не считая триумфальных выездов — в Вену, Париж, Лондон и в целый ряд «поклоняющихся» композитору столиц Европы. В это же время, в течение неполных трех лет, он сочиняет «Золушку», «Сороку-воровку», «Моисея в Египте» и всемирно известного «Магомета».

Мировой успех заставляет Россини выехать за рубежи Италии. Публика не удовлетворяется одной лишь его захватывающей музыкой. Людям хочется лично увидеть человека, который всех обворожил своей музыкой и одновременно соединяет в себе остроумного собеседника, певца неповторимой техники, дирижера-виртуоза, замечательного пианиста-концертмейстера и, разумеется, композитора, который — так, по крайней мере, кажется — с уверенностью и превосходством искусного собеседника сыплет мелодии, искрящиеся оркестровые крещендо, новые и новые идеи, от бурной музыки «Севильского цирюльника» до чудесных вариаций типа Моцарта в «Итальянке».

Во время своего триумфального турне по Европе Россини попадает и в Лондон. Небезынтересно остановиться и на материальном успехе поездки. В столице Англии Россини выступал вместе со своей возлюбленной, примадонной Изабеллой Кольбран. Россини — певец, концертмейстер, аккомпаниатор, композитор был вознагражден суммой в 175 тысяч франков. За турне продолжительностью в несколько месяцев он получил поистине королевский доход.

Тем временем он создавал все новые шедевры: «Отелло», «Бьянка и Фальеро», «Матильда ди Шабран», «Зельмира», «Семирамида».По возвращении из Англии Россини остался в Париже, где затем обосновался окончательно. Он взял на себя руководство Итальянским театром. Оказалось, что Россини не только выдающийся музыкант, но и прекрасный друг, горячий патриот. Стоя во главе Итальянского театра, он предпринимает все во имя торжества нового поколения итальянских музыкантов. Так своим авторитетом и знаниями Россини поддерживает парижский успех молодого Беллини.

1828—1829 годы... Россини сочиняет «Графа Ори», затем «Вильгельма Телля».

Два произведения, две основные вехи. В «Графе Ори» сверкнул блестящий юмор Россини, его жизнелюбие, тонкая ирония, глубокое знание людей. «Вильгельм Телль» отражает Россини драматического, создателя «Отелло», «Танкреда», «Магомета», композитора, незадолго до Джузеппе Верди насытившего итальянскую драматическую музыку полнокровной жизнью.

«Севильский цирюльник» и музыкальная легкость, которая вместе с ним пришла на сцену, явились примером и даже образцом для создателей комической оперы прошлого века. «Вильгельм Телль» задал тон опере возрождающейся Европы. В нем Россини вступил на путь опер, воспевающих борьбу за свободу и воодушевляющих слушателя. В главном герое он воплощает целый народ. Пафос его как бы раздвигает стены театра. Музыка оперы просится на улицу. Она вырывается из оркестра, чтобы, слившись с жизнью, с толпой, с историей, стать вдохновляющей боевой музыкой народов.

1829 год...

Россини ставит точку в конце партитуры «Вильгельма Телля» и, по существу, на этом заканчивает свою композиторскую деятельность. После этого он жил еще около 40 лет. Любимец интеллигентных кругов Парижа, великодушный покровитель юных артистов и композиторов, гостеприимный хозяин, заботящийся о том, чтобы и стол, и беседа были полны явст. Но деятельность его как композитора окончена. Правда, он пишет еще «Stabat mater», ораторию «Саул», небольшую мессу и «Tantum ergo», сочиняет марши и торжественную духовую музыку, а в 1848 году — «Гимн миру» на стихи Джузеппе Аркангели. Кроме того, он создал несколько песен на стихи Тассо, Данте, Метастазио, но все это лишь игра: работящие, усердные руки не умеют отдыхать; после былых великих произведений Россини дает выход своей энергии, создавая миниатюры.

Ныне уже трудно разгадать, почему композитор молчал в течение четырех десятилетий. Одно из объяснений дает хронологическая таблица его произведений:

1813 — четыре оперы, среди них такие значительные, как «Танкред» и «Итальянка в Алжире»;
1817 — также четыре оперы, среди них «Золушка», «Сорока-воровка» и «Армида»;
1819 — четыре оперы. Итак, не проходит и года без обильного музыкального урожая.

После такого труда источник неминуемо должен был иссякнуть. Сам Россини сформулировал это следующим образом:

«Зачем мне сочинять на старости лет? Чтобы усталый, состарившийся Россини состязался с молодым?!»

Маэстро мудро оценивал свое место среди новых течений европейской истории, европейской музыки. Сперва славу его затмевает Мейербер, а затем — новый голос революционной, борющейся за свое освобождение Италии. Голос этот принадлежал Джузеппе Верди. Биографы Россини представляют дело так, будто он с одинаково мудрой усмешкой встречал и годы творчества, и годы молчания. В действительности же было не так! Он проводит почти семь лет в Италии, совершенно замкнувшись, сломленный физически и душевно. Затем по совету друзей и врачей возвращается в Париж. Водоворот мирового города и в самом деле возвращает ему бодрость духа и здоровье.

В 1867 году Россини сочиняет «Национальный гимн». В 1868 году пишет торжественную музыку «Венец Италии». Спустя несколько недель он навеки сомкнул глаза.

Восторг, которым окружали композитора его современники, затих. Но и спустя сто лет мы знаем, что создатель «Севильского цирюльника» стоит в ряду великих классиков комической оперы. Рядом с Осмином из «Похищения из сераля», с Фальстафом из «Виндзорских проказниц», со служанкой-госпожой Перголези сверкает и Фигаро Россини, прекрасный символ неодолимой юности, торжествующей жизни и миллионов поющих голосов Италии.

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет