Время женщин
13.09.2007 в 10:02.
К итогам Шестого международного конкурса Елены Образцовой
Как бы ни ругали вокальный раздел последнего Конкурса имени Чайковского за скуку, серость, отсутствие международной представительности и дефицит ярких личностей, тем не менее и только что завершившийся в Северной столице Конкурс Елены Образцовой (сам по себе проходящий более эффектно и увлекательно) поставил примерно тот же диагноз современному вокальному искусству: хороший материал есть, искусства почти нет. Голоса встречаются даже весьма качественные, но поголовно все какие-то стерильные, без индивидуальной окраски, а пение пресное и малоинтересное. Нынешняя молодежь выглядит упакованно, будто только что из витрины, иногда даже демонстрирует школу и чудеса техники, но вот такое хитрое свойство артистической натуры, как узнаваемость тембра, по которому мы безошибочно определяем мастеров старой породы, утеряно, кажется, безвозвратно. Вероятно, само время конвейерного потребления не рождает гигантов, зато уж точно рождает толпу, корпоративно причесанную под маркетинговый стандарт. И это объективная картина, причем всемирного масштаба, так что от перемены места и вывески результат не меняется, что и подтвердили сравнительные впечатления от двух, казалось бы, столь разных конкурсов. Если и тот и другой с дистанцией в полгода лучшим певцом назначает самого обольстительного красавца на деревне (Александр Цымбалюк), закрывая глаза на натужный верх и тремоляцию и всячески поощряя патологическую склонность лауреата к павлиньему самолюбованию на сцене, — это о чем-нибудь да говорит?..
Забавно, но конкурс Образцовой уже три раза подряд проходит ежегодно. Напомним, что законы времени и места нарушил предпоследний конкурс 2006 года в Москве, который сбил установившуюся периодичность (раз в два года), — на чужом месте, в чужой инфраструктуре он и прошел слабее своего выработанного среднего уровня. Нынешний, шестой конкурс вновь вернулся в петербургские пенаты, в ауру благоговейного обожания Образцовой, под сень Большого зала филармонии, и в родных стенах снова расправил крылья. Селекцию жемчужных зерен в куче вокального сырья (127 участников) производило высокое, но на сей раз камерное по составу жюри, куда примадонна пригласила своих коллег: легендарных меццо ХХ века Кристу Людвиг и Терезу Берганса, двух драматических сопрано Эву Мартон и Сильвию Шаш, тенора Петера Дворски, россиниевского баса-буффо Бруно Пратико и, по неписаной традиции, Ларису Гергиеву. На моей памяти, это было одно из самых некоррумпированных жюри последнего времени. Неизвестно, по каким причинам (возможно, просто из-за отсутствия большого числа козырей), но довольно скромно вела себя Академия Мариинского театра, от агрессивной экспансии которой все так уставали на предыдущих ристалищах — и конкурс в связи с этим прошел не так нервно, как раньше.
Если вам хочется поздравить любимого артиста с удачным выступлением, закажите букет цветов на megaflowers.ru. Большие букеты по маленьким ценам, доставка по Москве и России!
Ноу-хау образцовского конкурса и в его тематических концертах, где наряду с лауреатами прошлых лет выступают члены жюри и признанные зарубежные гастролеры. Естественно, что эти концерты порой затмевают сам конкурс. Сейчас в начале было, увы, подготовленное на скорую руку Россини-гала, предсказуемо обнаружившее фатальное отсутствие россиниевских голосов, в частности, примадонны с колоратурным контральто и в целом беспомощность русской ментальности и глотки перед этим пышно декорированным средиземноморским стилем (это, конечно, не касается Виталия Билого с его искрящимся, легким Фигаро). Утешительным призом вечера за долготерпение стал почти что цирковой кунстштюк под названием «Дуэт двух сумасшедших кошек» в исполнении «дам, пожелавших остаться неизвестными» — под хвостами, ушами, усами и кошачьими масками можно было предположить наличие г-жи Образцовой и синьоры Берганса. Чуть позже на конкурсе фейерверками россиниевских излишеств ослепит обладательница нынешнего Гран-при, но мы скорее о правилах, чем об исключениях. Сплошным наслаждением, этаким десертом со взбитыми сливками, оказалось Барокко-гала с участием галантных французов и потешной Русской Роговой капеллы, исполнившей аутентичные канты петровской поры. Сопрано Сесиль Перрен и контратенор Робер Экспер сливались в экстазе изощренно тонкой вокальной живописи, а под занавес с Плачем Ариадны из несохранившейся оперы Монтеверди в шлейфе из горестных восклицаний явилась пламенная Тереза Берганса, но то, что эти трое устроили на бис в одном из самых эротичных фрагментов мировой оперы — Pur ti miro из «Коронации Поппеи» (Экспер и Берганса пели в унисон партию Нерона) — переливалось и вибрировало на зыбкой грани грации и хулиганства. А когда Образцова с тихой скорбью запела «Аве Марию» Каччини, это было в такой степени нечеловеческое, какое-то потустороннее пиано, от которого замирало дыхание в груди. Давно не слышал такой нереальной, гробовой тишины в зале. В монографическом концерте из романсов Рахманинова Образцова не столько пела, сколько рассказывала о своей жизни и сегодняшних переживаниях...
Уже на первом туре было очевидно, что конкурс получается чисто женским: давно не было такого урожая классных лирических сопрано и столь угрожающего неурожая баритонов и басов. Теноров по определению много быть не может, но хороших было больше обычного (отметим грека Димитриоса Паксоглу и выпускника Гнесинского училища Михаила Яненко). Другая важная тенденция, подтвержденная конкурсом, — профессия певца молодеет на глазах; и если раньше 30 лет были возрастом начала, то теперь этот рубеж воспринимается чуть ли не как «начало конца».
Как в призме, конкурс отразил в себе тектонические сдвиги в мировой опере по части весового расклада голосов: басов-профундо и контральто в результате неуклонного поднятия оркестрового камертона в течение всего ХХ века практически нет в природе как таковых, центральные басы-кантанте звучат все светлей и светлей, почти как баритоны, баритонов же не зря называют «ленивыми тенорами», ну а тенорам тоже чисто генетически все трудней и трудней выдерживать верхние ноты. Большие драматические голоса словно бы не ко двору, с ними всем слишком неспокойно, а без «мяса» и харизмы оно и поется легче. Вот и на конкурсе все субретки и инженю уверенно продолжали претендовать на героинь и ужасы веризма, а лирические герои словно хотели бы всех обмануть и показаться драматическими богатырями. Хотя по сравнению с предыдущими конкурсами стало заметно больше певцов с умно и — главное — адекватно составленной программой — все стратегические ошибки рождаются именно на этом этапе. Конкурс проходил в зале с благодатной, хотя и не самой простой акустикой, но как же много певцов не умеют еще настраивать на нее свой аппарат и резонаторы, чтобы голос не оставался внутри, а летел и заполнял зал.
Сенсацией конкурса и любимицей жюри и публики, вполне ожидаемо и заслуженно получившей Гран-при, была самая юная участница, 18-летняя выпускница Мерзляковского училища Юлия Лежнева, дипломантка предыдущего взрослого и победительница Юношеского конкурса Образцовой. Год назад я услышал ее Семирамиду и просто застыл, привстав от изумления в своем кресле, но тогда она померкла в финале, утонув в «Каста Диве» и совсем померкнув в думке Параси. Сейчас, наоборот, снайперски подобранный репертуар на всех парусах нес ее к победе (Золушка и Agitata da due venti из вивальдиевской «Гризельды», гавот Манон, итальянский Шуберт и арии Луизы и Зельмиры в финале). Как ни банально сравнение, но это действительно «наша маленькая Бартоли» (образца начала 90-х), причем почти точная копия по интонациям и манере звукоизвлечения. Тесситурная природа голоса пока еще не очень понятна (хотя бы в силу возраста) — не сопрано и не меццо-сопрано в чистом виде, а, скорее, что-то гибридное, нечто среднее между сопрано и еще несложившимся высоким меццо, но в силу уникальной подвижности гортани — идеальный инструмент для виртуозного барокко и бельканто. И тем не менее перед нами все-таки еще не сложившаяся творческая индивидуальность, а дивный чудо-ребенок моцартовского плана с нереальным и для взрослого колоратурным мастерством.
Обладательница первой премии Екатерина Гончарова — классическое лирическое спинто в духе Тебальди (мне никогда не забыть ее пластичной кантилены в арии Микаэлы на втором туре и элегантного томления Сервилии из забытой оперы Римского-Корсакова в финале), заканчивает Петербургскую консерваторию в классе Галины Шульги-Киселевой. У этого же педагога учится и несправедливо обделенная жюри, крупная во всех отношениях Оксана Зубко. Несправедливость исправил один из генеральных финансистов конкурса Эльчин Мурадов, наградивший певицу своим спонсорским покровительством. Совсем ничего не получила еще одна участница третьего тура, отличная лирическая певица с красивым, сочным голосом Наталья Докучаева, выпускница Уральской консерватории, едва ли не проникновенней всех спевшая Маргариту и Русалку и поразившая экспрессивно-апокалиптичным «Огненным всадником» Вольфа. За бортом финала осталась и другая достойнейшая представительница уральской школы — крупноголосая Виктория Новикова, в то время как в финале пели откровенно более слабые певицы Виктория Лебедева и Александра Максимова.
Вторую премию получила солистка Бакинской Оперы и стажер Академии хорового искусства в Москве (класс С.Нестеренко), крепкое и темное лирическое сопрано итальянского типа со звонкой колоратурой Динара Алиева, оставившая противоречивые впечатления: в одних ариях певица и музыка украшали друг друга, в иных неадекватный репертуар выявлял технические дефекты (скажем, полное отсутствие филировки). Ступенькой ниже на пьедестале почета стояла бронзовый призер Ксения Волкова, окончившая Гнесинскую академию у Н.Троицкой, а в настоящее время аспирантка Р.Лисициан. Достаточно эффектная блондинка, лирическое сопрано, более или менее успешно выдающая себя за драматическое, что, собственно, и выявилось в финале при столкновении с большим оркестром. Хорошая певица, но на ее месте могло быть с десяток других, не награжденных или вовсе не прошедших в третий тур.
В не слишком большой группе меццо-сопрано сразу выявилось три лидера. 23-летняя студентка Петербургской консерватории, ученица Г.Ханеданьяна Ирина Шишкова, несмотря на возраст, умеет все как надо, обладает полновесным голосом с глубоким грудным регистром, по-сопрановому кристальным верхом и, ко всему прочему, неплохо владеет колоратурой, а также умело ведет себя в разных стилях музыки от Пёрселла до Берлиоза и Тости. Несмотря на то что у нее всего лишь диплом, большой победой певицы является по-взрослому мастерское воплощение в финале таких полярных образов, как Розина и Орлеанская дева. Загипнотизировавшая всех на первом туре первозданной красотой тембра, своим Бахом и своей Золушкой Ми Йонг Пек из Пхеньяна буквально провалила второй тур из-за отвратительного французского произношения и совсем не стильно спела «Итальянку в Алжире» в финале, одной ее шикарной Эболи не хватило для получения премии. В отличие от нее очень ровно, умножая очки, уверенно шла от тура к туру Анна Маркарова, выпускница Ростовской консерватории, а с прошлого года солистка Академии Мариинского театра, получившая в итоге вторую премию. Возможно, здесь нет таких тембральных сокровищ, как у кореянки, но зато есть драйв, особый драматический шарм образцовского направления, хотя, если честно, в ариях Азучены и Любаши столь ожидаемого публикой роскошного низа певица не показала.
У мужчин явных лидеров не было, поэтому неприсуждение первой премии в порядке вещей, хотя, будь моя воля, не присуждал бы и второй, но жюри отдало ее сразу двум певцам. Павел Шмулевич из Академии Мариинского театра, как и Юлия Лежнева, тоже нестандартный случай. Парень очень талантливый, артистичный, музыкальный, полный диапазон вверх и вниз, поет в рамках, что называется, «еврокультуры», но, будучи по физической фактуре характерным персонажем, по амплуа легким басом-буффо для Моцарта или Россини, а по весовой категории певцом камерного наполнения, он с завидным упорством самоутверждается в крепком драматическом басовом репертуаре и поет Банко, Фиеско и Кончака. Еще одну вторую премию получил выпускник и преподаватель Одесской консерватории баритон Александр Стрюк, в котором все хорошо (и кантилена есть, и импозантность, где надо) — смущает только, мягко говоря, несколько нестандартный имидж, более приставший поп-звездам, и напряженные крайние ноты верхнего регистра. А у получившего на безрыбье третью премию чистым авансом 22-летнего студента Саратовской консерватории Алексея Саяпина наверняка все в будущем.
Андрей Хрипин, 13.09.2007