Великие учителя
Глава №62 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержанию21 июля 1931 года оперой Тангейзер Тосканини открыл свой второй вагнеровский фестиваль в Байрёйте. По просьбе дирижёра оркестр значительно усилили по сравнению с предыдущим сезоном. В его состав вошли лучшие немецкие музыканты, прежде всего из Берлинской государственной оперы.
Вслед за Тангейзером Тосканини дирижировал Парсифалем. В этой последней по счёту опере-мистерии Вагнера отразились мистические взгляды, которыми проникнуто творчество великого немецкого композитора в поздние годы. Но именно эту музыку Тосканини считал лучшей у Вагнера.
Винифред Вагнер, вдова сына композитора Зигфрида, умершего в минувшем году, подарила маэстро нотный листок с автографом великого Вагнера — музыкальной фразой, простой и печальной, написанной композитором перед самой смертью.
В Байрёйте Тосканини выступал больным. Сказалось потрясение в Болонье. Невралгические боли в спине и правой руке не давали возможности дирижировать в полную силу. Ему приходилось действовать только левой рукой. Это оказалось невыносимо для человека с его темпераментом. Но тем не менее, маэстро мужественно провёл весь фестиваль.
–– Он весь состоит из одних нервов, –– сокрушался его врач.
О встрече с Тосканини в Байрёйте вспоминал Рудольф Боккельман, один из самых знаменитых исполнителей в операх Вагнера:
«Разумеется, с Тосканини у нас проходили репетиции за роялем. Они бывали очень трудными, потому что маэстро требовал петь в полный голос. Репетируя, он умел необыкновенно сосредоточиться.
Я встречался со многими дирижёрами первоклассных оркестров и, сравнивая их, должен отметить, что Тосканини самый объективный из них. Верность партитуре — основа интерпретации. Требования маэстро граничили с педантичностью: он не терпел ни малейшей ритмической неточности. Отбивая палочкой такт и показывая пальцами в ноты, маэстро повторял:
–– Hier steht, hier steht! ("Здесь указано, здесь указано!" (нем.).)
Он не говорил по-немецки, однако эти два слова знал. С певцами, которые забывали его замечания, обходился весьма резко. Но если всё шло хорошо и маэстро оставался доволен нами, завязывалась дружеская беседа. Он говорил о Рихарде Вагнере:
— C'est mon grand maitre. (Это мой великий учитель (фр.).)
Маэстро не раз утверждал, что многим обязан Вагнеру. Мы узнали, что выступая в Байрёйте, Тосканини полностью отказался от гонорара. Он очень хотел дирижировать в Байрёйте, городе Вагнера, считая работу там самым большим этапом в своей жизни».
В неизданной переписке Тосканини маэстро Барблан нашёл открытку, отправленную из Байрейта в начале этого века скрипачу Энрико Поло. На открытке фотография могилы Вагнера, внизу написано: "Вот могила одного из самых великих музыкантов XIX века". И подпись — Тосканини. Другим великим учителем великого дирижёра был, конечно, Джузеппе Верди. Но будучи ещё молодым, как и многие другие музыканты его поколения, Тосканини не сразу поставил Верди рядом с Вагнером.
«Можно, пожалуй, утверждать, ― писал маэстро Барблан, ― что такое запоздалое открытие Верди характерно для всех современных интерпретаторов композитора, поскольку речь идёт об авторе, более трудном для раскрытия, чем Вагнер, — он менее броский внешне, более неприкрытый, лишён каких-либо философских структур и надстроек. Словом, Верди — это музыкальное явление само по себе яркое и чистое. Поэтому можно сказать, что Тосканини открывает высшее величие Верди в период после первой мировой войны».
По мнению музыкального критика Карла Руппеля тосканиниевское постижение Верди раскрыло новый мир и другим дирижёрам:
«Сложилось поколение молодых дирижёров, которое прошло через опыт Тосканини и очень многому научилось у него: Караян, Шолти, Кантелли и другие. Они научились у маэстро достоверно воспроизводить партитуру, безоговорочно уважать её. В этом Тосканини, самый старший из всех, служил образцом более молодым.
Он добивался абсолютно точного воспроизведения и тех музыкальных произведений, которые предрассудками позднего романтического периода, ориентировавшегося на Вагнера, сводились до уровня второстепенной музыки, если не ниже.
Именно Тосканини принадлежит заслуга, что он поднял Верди до уровня Вагнера и представил его как ещё одного великого драматического композитора XIX века. Его пример побудил других немецких дирижёров, театр, публику и критику столь же серьёзно подходить к художественной оценке произведений Верди, как и к операм Вагнера.
В Италии в этом не было особой необходимости, поскольку Верди считался здесь национальным гением и как таковой прославлялся ещё при жизни. Следовало только очистить исполнение его опер от плохих традиций. И Тосканини мы обязаны прежде всего тем, что во всех других странах последователи Вагнера сумели оценить и отдать должное достоинствам вердиевской оперы».
После окончания второго своего фестиваля в Байрёйте, в конце 1931 года, Тосканини возвратился в Нью-Йорк. Он предполагал провести весь сезон полностью, но болезнь вынудила его ограничить число концертов (только 14). Ему пришлось отправиться в Италию лечиться. У него усилился бурсит –– мучительная боль в правом плече.
–– Povero (несчастный) Тосканини! — говорил он врачам, пытаясь улыбнуться. ― Плечо ужасно болит! Да и рука тоже. Когда дирижирую, немножко забываю. Но сейчас боль ужасна. Ужасна!
В феврале 1932 года Тосканини сообщил Нью-йоркскому филармоническому обществу, что по состоянию здоровья не сможет дирижировать и весенним циклом концертов. Но 28 апреля 1932 года он счёл своим долгом принять участие в вечере, весь сбор от которого пошёл в пользу безработных американских оркестрантов.
В Париже 17 июня 1932 года Тосканини дирижировал концертом памяти Клода Дебюсси, а в конце года снова встал за пульт Нью-йоркского филармонического оркестра и провёл оба цикла симфонических концертов — зимний и весенний.