Джулио Конфалоньери. «Гигантская личность»

Глава №110 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»

К предыдущей главе       К следующей главе       К содержанию

Более полувека весь мир приходил в волнение при имени Тосканини… Никто никогда не вызывал, должно быть, столько восторгов, сколько он, и не получал за всю жизнь таких почестей. И никто другой, должно быть, не был столь недостаточно объяснён, истолкован и изучен, как он. Если разобраться, то во всём мире к Тосканини относятся с восторгом, изумлением, преклоняя колени, как на заре человечества почитали великие явления природы: восход солнца, бурю, радугу...

Говоря о Тосканини, можно изложить факты его жизни, привести известные анекдоты, вспомнить, как он репетировал, работал с оркестром, как выглядел на подиуме; но едва речь заходит о самом главном – о творческом акте исполнения, уста тотчас же замолкают, и перья повисают в воздухе, словно растерявшись перед чем-то неуловимым, непознаваемым.

И происходит такое потому, что интерпретация Тосканини предельно естественна; кажется, будто истина, которая ощущалась всеми, но оставалась невидимой, сама собой вдруг открылась во всей полноте и во всём блеске, так что больше уже не о чем спрашивать и нечего добавить.

Артуро Тосканини был, несомненно, человеком с широким кругом разносторонних интересов; он любил литературу, хорошо разбирался в живописи. Сын его Вальтер говорил, что отец знал на память почти всю "Божественную комедию" Данте.

Несмотря на это, судя по многочисленным репетициям Тосканини, на которых нам довелось присутствовать, и по незабываемым личным беседам с ним, нам никогда не приходилось замечать, чтобы он судил о произведении иначе, как только с точки зрения чисто музыкальной.

Мы убеждены, что романтический темперамент Тосканини не мог не поддаться символической, ассоциативной и изобразительной стихии музыки, но несомненно одно: маэстро никогда не нуждался в литературных параллелях и аналогиях, чтобы обнаружить в себе, а затем и передать другим образный строй какого-либо музыкального сочинения – контрастность разных эпизодов, оттенки красок, переливающуюся игру тембров.

Это был человек, поистине рождённый в музыке, выросший в музыке, вскормленный музыкой, феномен, который, владея музыкой, словно каким-то особым языком, хотел, чтобы язык этот был ясен, предельно точен, прост, понятен другим и овладел их сердцем, как и его собственным.

Теперь кажется совершенно невероятным, что такая гигантская личность, как Тосканини, полностью исчезала во время исполнения. Похоже, какие-то потайные силы, некое скрытое шестое чувство помогали музыканту заново пережить творческий акт каждого композитора. Нам думается, что он один из немногих, явившихся значительно позже Моцарта, кто сумел понять бесконечное величие австрийского гения.

Он сказал нам однажды:

– Allegro Моцарта никогда не исполняется достаточно allegro.

Мы спросили, не боится ли он сделать Моцарта слишком галантным, слишком rococo.

– Нет, не в этом дело... Это не имеет значения... Дело в том, что он не живёт.

Гораздо позднее в рукописном дневнике флейтиста Мачека мы прочли, что на репетиции Свадьбы Фигаро в Праге Моцарт не переставал кричать: "Schneller, schneller!" Ему возразили, что в нотах здесь написано allegro non troppo, дальше moderato, ещё дальше andantino.

– Неважно! – продолжал кричать Моцарт. – Ничего не знаю... Schneller, Schneller! Быстрее!

Как раз недавно у нас состоялся разговор с Джорджо Полакко, одним из самых прославленных современных дирижёров, особенно близким к маэстро. Нам захотелось узнать его мнение о Тосканини.

– Так вот, – сказал Полакко, – представьте себе самого великого дирижёра, какой только может быть: выше, неизмеримо выше стоял Тосканини.

О сайте. Ссылки. Belcanto.ru.
© 2004–2024 Проект Ивана Фёдорова