Опера Вебера «Вольный (волшебный) стрелок»

Романтическая опера Карла Марии фон Вебера в трех действиях; либретто Ф. Кинда.
Первая постановка: Берлин, Национальный театр, 18 июня 1821 года.

Действующие лица:

Оттокар (баритон), Куно (бас), Агата (сопрано), Анхен (сопрано), Каспар (бас), Макс (тенор), отшельник (бас), Килиан (баритон), Самьель (без пения); крестьяне, охотники, девушки, музыканты, духи и призраки.

Действие происходит в Богемии после Тридцатилетней войны (в 1690 году).

Вебер. Увертюра к опере «Вольный стрелок» (оркестр п/у Т. Бичема)

Действие первое. Площадь перед трактиром на краю леса. Кругом множество народа. Макс, неудачно выступивший на соревновании по стрельбе, сидит в одиночестве в трактире; Килиан стреляет из ружья и попадает в цель под восторженные крики зрителей. Все поздравляют Килиана, который проходит мимо Макса, подсмеиваясь над ним («Schau der Herr mich an als Konig!»; «Королем стрелков я избран»). Макс в ярости выхватывает нож. Ссору прекращает старый лесничий Куно. Охотник Каспар советует Максу прибегнуть к помощи сверхъестественной силы — «черного охотника» Самьеля. Назавтра князь Оттокар назначил последнее состязание: победитель наследует Куно в должности лесничего и получит руку его дочери Агаты. Каспар рассказывает о волшебных пулях, о могуществе загадочного Самьеля (терцет с хором «О! diese Sonne!»; «Ах, день настанет»). Охотники расходятся.

Начинаются танцы, но Макс не принимает в них участия. Оставшись один, он оплакивает свою былую удачу («Durch die Walder, durch die Auen»; «Ах, бывало, возвращался»). Он вспоминает Агату: она так надеется на его победу, но небо не хочет ему помочь. Каспар предлагает опечаленному охотнику выпить и призывает Самьеля («Hier im ird' sehen Jammertal»; «Что б мы были без вина?»). С одного выстрела Макс из волшебного ружья Каспара попадает в орла и соглашается встретиться с черным охотником в полночь в Волчьей долине. Каспар доволен, что завлек в сети сатаны еще одну душу («Schweig, schweig, damit dich niemand warnt»; «Да, да! Погибнуть должен ты»).

Действие второе. Дом лесничего. Анхен вешает на место неожиданно упавший и слегка ранивший Агату портрет прадеда. Это событие увеличило тревогу девушки, ожидающей Макса (дуэт «Schelm, halt' fest!»; «Ну, держись, не обломися»). Анхен старается развлечь подругу («Kommt ein schlanker Bursch gegangen»; «Если юноша красивый»). Агата остается одна; не в силах уснуть, она молит, чтобы Макс пришел поскорее («Leise, leise tromme Weise»; «О мольбы мои, летите»). Наконец она с радостью встречает его. Макс узнает, что портрет ранил ее как раз в тот момент, когда он выстрелил из волшебного ружья по орлу. Юноша говорит, что спешит в Волчью долину, при этих словах девушки приходят в ужас (терцет «Wie? Was? Entsetzen»; «Как? Что? Ужасно»).

Ровно в полночь в Волчьей долине Каспар вызывает Самьеля, которому он продал душу. На следующий день истекает срок их договора, и Каспар предлагает дьяволу взамен новую жертву, душу Макса; он придет за волшебными пулями, так пусть шесть послужат ему, а седьмую Самьель может направить, например, в Агату («Du weist, das meine Frist»; «Самьель! Пришел мой час!»). Макс вступает в Волчью долину, перед ним возникает призрак матери, потом Агаты, которая как будто пытается броситься в бурный поток («На! Furchtbar gahnt»; «О боже мой! Какая пропасть!»). Наконец он спускается в долину, где под раскаты грома, пение ночных птиц и вой призраков Каспар отливает пули.

Действие третье. Утро следующего дня. Княжеская охота. Охотники поздравляют Макса с удачными выстрелами.

Агата в подвенечном наряде молится в своей комнате («Und ob die Wolke sie verhulle»; «Толпами ходят в небе тучи»). Девушка взволнована страшным сном: ей приснилось, что она превратилась в голубку и Макс убил ее. Анхен весело толкует этот сон («Einst traumte meiner selgen Base»; «Однажды бабушке приснилось»). Девушки народной песней поздравляют невесту («Wir winden dir den Jungberkranz»; «Приносим мы тебе цветы»). Но в принесенном ими ларце оказывается не свадебный, а погребальный венок. Тогда невесту украшают розой, подаренной святым отшельником.

На поляне сидит князь Оттокар с гостями, охотники запевают песню («Was gleicht wohl auf Erden Jagowergniigen?»; «Что лучше охоты?»). Князь предлагает Максу попасть в белую голубку, охотник стреляет, но попадает в Каспара, Агата тоже падает. Каспар умирает, проклиная весь мир, рядом с ним появляется и исчезает Самьель. Девушки бережно поднимают Агату: она жива. Макс признает свою вину и рассказывает обо всем Оттокару. Охотник заслуживает наказания, но отшельник заступается за него, и князь смягчает наказание: его свадьба с Агатой может состояться только через год. Все благодарят небеса.

* * *

Берлинская премьера, которой дирижировал автор, имела триумфальный успех (в зале присутствовали Гейне, Гофман и Мендельсон). Постановка была положительно оценена и самим Вебером, хотя сцена в Волчьей долине показалась ему не достаточно фантастичной и драматически убедительной. Затем «Вольный стрелок», переведенный на двадцать языков, обошел весь мир. Парижская постановка 1824 года окончательно знаменовала европейский успех оперы, возобновленной в 1841 году в Королевской академии музыки («Гранд-Опера»). В Италии первая значительная постановка состоялась в миланском театре «Ла Скала» в 1871 году под управлением и в редакции Франко Фаччо (с многочисленными сокращениями). В «Газетта музикале ди Милано» авторитетный критик Филиппи признал «решающее влияние оперы на Вагнера». Вагнеру принадлежит знаменитая похвала композитору, которому он действительно был многим обязан: «Он (Вебер) не хотел согласиться с тем, что источник подлинной мелодии надо искать в мелодизме Россини... Если благородные создатели оперы равнодушно внимали народным песням, Вебер, напротив, слушал их с большим вниманием. И аромат прекрасных народных цветов, луговых и лесных, распространился в великолепных залах музыкальных театров».

Нельзя не отметить, конечно, этот аромат, эту неосязаемость, словно воздушность всей звуковой ткани «Вольного стрелка», легкость и пористость его структур, которые, между тем, народными отнюдь не являются даже в том романтическом, несколько иллюзорном смысле, который придает слову Вагнер. На самом деле с песней (Lied) и медленным вальсом (Landler), берущими исток в немецком фольклоре, мирно уживаются формы традиционной итальянской оперы. В рамках сказки (пусть и жестокой) природа лесов и гор служит воспеванию преданной любви, которая на фоне адской бездны и посреди грома выстрелов все же становится символом чистоты и нежности. Оркестровое мастерство Вебера, богатство его музыкальных идей способствуют поразительному воссозданию магических сцен и первозданного волшебного пейзажа.

Очень быстро названный «первой подлинно романтической немецкой оперой», «Вольный стрелок» опирается на старую модель зингшпиля с разговорными диалогами, которые иногда заменялись речитативами. Но сущность музыкального языка оперы выходит далеко за пределы зингшпиля и высвечивается уже в увертюре, образце феноменальной силы и красочности, в котором Рене Лейбовиц отмечает «знаменательное тематическое единство, присутствие всех мотивов, которые затем появятся в партитуре в согласии с диалектическим пониманием оперы, ставшим одним из основных достижений музыкальной драмы: композиция в соответствии со схемой сонатной формы и по-настоящему смело варьированной репризой была для того времени первостепенно важной и вызвала большое одобрение Бетховена». И действительно, развитие этого симфонического жанра по образцу Керубини, а в особенности «Леоноры» № 3 Бетховена охватывает довольно большой период в музыке, в свою очередь богатый различными новаторскими подходами к увертюре — это единое движение от Шуберта до Брамса и Чайковского. Образная и чувственная магия инструментовки гениально претворена в серии заклинаний в Волчьей долине, производя смешанный эффект звукового сопровождения и мелодекламации.

Эта удивительная инструментовка состязается с дерзкими и надрывающими душу хорами духов, звучащими под воздушными сводами леса (их отголоски можно будет найти вплоть до «Бориса Годунова» Мусоргского), и служит противовесом нежной и страстной арии Агаты, ставшей благодаря своей контрастности одним из краеугольных камней вокальной формы XIX века.

Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет