Мои друзья и я. Поль Элюар (продолжение)
Глава №50 книги «Франсис Пуленк: Я и мои друзья»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюС. О. — Это очень верно!
Ф. П. — Так, старая пластинка Аполлинера, старая запись Элюара гораздо лучше раскрывают их поэтические тайны, чем самые дотошные исследования.
С. О. — Разумеется.
Ф. П. — Какие увлекательные чтения происходили у Адриенны Монье! Я слышал Жида, читавшего «Возвращение блудного сына», Валери — «Морское кладбище» и «Молодую парку» и Клоделя — «Медведя и луну». Неплохие воспоминания, правда?
С. О. — Это воистину необыкновенно.
Ф. П. — Естественно, для музыканта ухо часто является в поэзии более верным судьей, чем глаз. Однажды по просьбе Адриенны Монье, не заставляя себя упрашивать, Элюар своим теплым, нежным и сильным голосом, то бархатным, то звонким, прочел несколько стихотворений, которые он извлек из своего портфеля. В тот момент я не отдавал себе отчета в том, что без моего ведома Элюар тогда занял значительное место в моей судьбе композитора.
С. О. — Да, я верю этому. Но если Вы познакомились С Элюаром еще в ранней молодости и сразу стали близкими друзьями, как случилось, что Вы ждали до 1935 года, чтобы написать первые романсы на его стихотво рения?
Ф. П. — Это действительно странно, но по правде говоря, я думаю, что не чувствовал себя способным положить Элюара на музыку. Кроме того, я Вам, кажется, говорил, что, сочинив в 1918 году в возрасте девятнадцати лет «Бестиарий», я до 1931 года писал очень мало песен.
С. О. — Но потом Вы, слава богу, наверстали упущенное! Когда Бретон, Арагон, Элюар, Дали, Макс Эрнст организовали группу сюрреалистов, вы присоединились к ним?
Ф. П. — Нет, я никогда непосредственно не входил в группу сюрреалистов, потому что музыканту там не было места. К тому же все они питали отвращение к музыке. Для Бретоыа, например, музыка не имела смысла,, была бесполезной, тяготила. Элюар в конце своей жизни стал относиться к ней более терпимо, а Арагон слушал ее охотно, но все же без особого удовольствия. Однако, хоть я и не входил в группу сюрреалистов, у меня там было много друзей помимо Бретона, Арагона и Элюара. Так, я очень любил Рене Кревеля и Десноса. Изредка я ходил повидаться со всей группой в бар «Сентра», в проезде Оперы, который сегодня уже не существует и который Арагон так превосходно описал в «Анисе или Панораме».