Музыка Франции. «Шестёрка» (окончание)
Глава №47 книги «История зарубежной музыки — 6»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюСогласно новой эстетике, отвергается усложненность как духовного мира художника, так и восприятия им действительности. Идеалом становится энергичный индивидуум, живущий синхронно стремительному темпу современного города. Движения души заменяются изображением различных видов механического движения. Отсюда частое обращение композиторов к цирку, спортивным играм, к моторике машины, где все по-новому динамично и все целесообразно *.
* Фортепианные циклы «Вечные движения» (1918) и «Прогулки» (1921) Пуленка, вокальная сюита «Сельскохозяйственные машины» (1919) Мийо, балет «Скетинг-ринг» (1921), оркестровые пьесы «Пасифик-231» (1923) и «Регби» (1928) Онеггера.
Изгоняется всяческий психологизм в восприятии окружающего, всякая неопределенность, недосказанность. Расплывчатой многозначности, сопереживанию и патетике противопоставляется лапидарная краткость, однозначность в трактовке явления, констатация его сути и во многих случаях ироничность отношения к нему.
Эта эстетическая позиция породила соответствующую музыкальную стилистику. В качестве господствующего элемента композиторы «Шестерки» культивируют мелодию (по мнению Кокто, высказанному в «Петухе и Арлекине», примат мелодии аналогичен господству линии и рисунка в современном изобразительном искусстве). Мелодия в этом стиле предельно коротка, проста, подчас тривиальна, обнаруживает точные признаки своего реального прообраза: городской песни, романса, современного танца, характерной интонации речи или даже популярной мелодии другого композитора, но в неожиданном преломлении. Мелодии соответствует столь же простая, «обнаженная» фактура с подчеркнутой метрикой, зачастую в виде остинатной ритмо-формулы. Смена образов проявляется в механическом сцеплении разнородных мелодических ячеек — своеобразной мозаичности. Множественность образов ведет за собой наслоение нескольких независимых линий (линеаризм), создающее непривычно жесткие звучания (приемы полифункциональных, полимодальных и политональных сочетаний). Примечательно, что музыкальный стиль всех композиторов «Шестерки» остается в рамках ладотонального мышления: никто из них не откликнулся на атонализм и додекафонию, хотя все были прекрасно ориентированы в творчестве Нововенской школы.
Группа «Шесть», особенно на первых порах, не склонна была к широкому развитию музыкального образа, предпочитая констатацию единичного и сцепление разнородного. Отсюда культивирование миниатюры и цикла миниатюр, отсюда же особая симпатия к лаконичным, предельно схематизированным формам староклассической музыки. В инструментальных произведениях композиторы «Шестерки» часто пользуются сжатой формой сонатины, обращаются к традиции concerto grosso, что причудливо сочетается с ультрасовременным тематизмом. Их во многом объединяет и новый, «антиимпрессионистский» стиль оркестровки. Отошло в прошлое мерцающее, радужно переливающееся, темброво дифференцированное звучание оркестра недавней поры. Новой эстетике ближе группы однородных инструментов или разнородные ансамбли без дублеров (оркестр солистов), для которых образцом послужил состав «Сказки о солдате» Стравинского. В камерных произведениях повышается роль духовых инструментов.
На новые приемы оркестровки наталкивал, помимо всего прочего, и джаз. С джазом были связаны необычная техника исполнения на обычных инструментах, неожиданные возможности семейства саксофонов, новая, ударная трактовка фортепиано, наконец, богатейший набор ударных инструментов (включая экзотические) и разнообразные приемы игры на них. Мелос, танцевальная ритмика джаза и его оркестровка фактически утрачивают у композиторов «Шестерки» свою специфичность и превращаются в новые средства выразительности, применимые в любых жанрах и стилях современной музыки.
«Шестерка» существовала с 1917 по 1922 год. Тогда в творческих идеалах ее участников было много общего. Позднее этих композиторов, в сущности, более всего связывает дружба. Пути их становятся все более самостоятельными, индивидуальными. Вместе с тем в идейно-эстетической направленности их развития наблюдается и нечто родственное. Бравада, склонность к эпатажу перестают играть заметную роль в творческих замыслах. Постепенно каждый из них приходит к большим темам этического и социального порядка, что мы увидим на примере Онеггера, Мийо, Пуленка.